Зима любви

— Танцевать. Но тогда мы точно на кого-нибудь нарвемся.

— Ну и что из того? — сухо заметил Антуан. — Не думаешь же ты, что я буду прятаться всю жизнь?

Она ничего не ответила и опустила глаза.

— Ты должна, наконец, принять какое-нибудь решение, — мягко добавил он. — Нет, конечно, не сегодня вечером. Не волнуйся.

Она подняла голову. У нее на лице было написано облегчение. Антуан заметил это и рассмеялся.

— Я знаю, ты рада любой отсрочке. Ты живешь только сегодняшним днем, не так ли?

Она ничего не ответила ему. Ей было так хорошо с ним, так естественно. Когда он был рядом, ей хотелось смеяться, разговаривать, заниматься любовью. Все это ей дарил он. И от этого ей было немножко страшно.

На следующий день она проснулась рано и мутным взором оглядела комнату. Царил жуткий беспорядок. Потом она увидела руку, покрытую светлыми волосиками. Рука мешала ей повернуться. Тогда она закрыла глаза, перевернулась на живот и улыбнулась. Она лежала рядом с Антуаном, и теперь до нее наконец дошел смысл слов «ночь любви». Вечером они отправились танцевать и даже не встретили знакомых. Затем пришли к нему, разговаривали, занимались любовью, курили, снова говорили и опять занимались любовью. И так до самого утра, пока солнце не застало их, пьяных от слов и любви. В своей страсти им даже казалось, что они не переживут этой ночи. Но сон как по волшебству пришел на помощь. Изнуренные, без сил, они взобрались на этот спасительный плот, распластались и забылись. Лишь только их руки продолжали касаться друг друга, как старые друзья по оружию. Люсиль посмотрела на Антуана, на его профиль, шею, щетину на щеках, синие круги под глазами. Как могло случиться, что до сих пор она просыпалась где-то в другом месте, а не рядом с ним! Ей была по душе его рассеянность и беззаботность днем и страсть ночью. Словно любовь превращала его в дикаря, чьим единственным законом было удовольствие.

Антуан повернул голову, открыл глаза и взглянул на нее тем полудетским, полуудивленным взглядом, каким обычно мужчины смотрят по утрам. Но вот он узнал ее, улыбнулся, повернулся к ней всем телом. Его тяжелая и теплая со сна голова легла ей на плечо. Улыбаясь, Люсиль рассматривала его большие ступни, торчавшие из-под простыни на другом конце кровати. Антуан тяжело вздохнул и что-то пробормотал плаксивым голосом.

— По утрам у тебя такие желтые глаза, — сказала она. — Как пиво.

— Какое поэтическое сравнение, — проворчал он.

Неожиданно он вскочил, схватил в свои ладони ее лицо и повернул к свету.

— А твои совсем, совсем голубые.

— Вовсе нет, они серые. Серо-зеленые.

— Хвальбушка.

Они сидели голые на кровати друг против друга. Он по-прежнему держал в ладонях ее лицо. Они улыбались. У него были очень широкие и костлявые плечи. Она вывернулась и прижалась щекой к его груди, услышала как бьется его сердце, громко, почти как у нее самой.

— У тебя так сильно бьется сердце, — сказала она. — Устал?

— Нет, — ответил он. — Это просто шамада.

— Что это такое «шамада»?

— А ты посмотри в словаре. Сейчас мне некогда тебе объяснять.

И он осторожно уложил ее поперек кровати. Уже было светло.

В полдень Антуан позвонил на службу и сказал, что у него поднялась температура, но он придет на работу во второй половине дня.

— Я знаю, что это выглядит по-детски, но я не могу позволить, чтобы меня выставили. Это мой хлеб, как говорится.

— А ты много зарабатываешь? — небрежно спросила Люсиль.

— Очень мало, — ответил он тем же тоном. — Ты считаешь это важным?

Она засмеялась.

— Нет. Просто я считаю, что иметь деньги удобно.

— Настолько удобно, что может стать важнее всего остального?..

Она удивленно посмотрела на него.

— Зачем все эти вопросы?

— А затем, что я хочу жить с тобой. А значит содержать тебя…

— Ты меня, конечно, извини, — быстро перебила она его, — но я могу сама заработать себе на жизнь. Я целый год работала в «Аппеле». Потом газета закрылась. Было так забавно… Если не считать того, что у всех там был такой серьезный и озабоченный вид…

Антуан вытянул руки и прикрыл ей ладонью рот.

— Ты все прекрасно поняла. Я хочу или всегда жить с тобой, или не видеть вообще. Вот моя квартира, я мало зарабатываю и не смогу обеспечить тебе жизнь, которую ты ведешь сейчас. Ты слышишь, что я говорю?

— А как же Шарль? — спросила она слабым голосом.

— Или Шарль, или я, — сказал Антуан. — Он возвращается завтра, не так ли? Так вот, завтра вечером ты навсегда приходишь сюда, или мы больше не увидимся. Вот так.

Он встал и прошел в ванную комнату. Люсиль грызла ногти. Она пыталась размышлять, но у нее ничего не получалось. Наконец, она потянулась и закрыла глаза. Когда-то это должно было произойти. Она знала, что это должно было произойти. Господи, какие мужчины все-таки скучные. Как с ними тяжело! Через два дня ей предстояло принять решение. Одно это слово всегда вызывало у нее ужас.

13