Зима любви

— Я попрошу прибавку к жалованью, — снова заговорил он. — Ничего, как-нибудь выкрутимся… Столько студентов готовы по вечерам сидеть с детьми. А днем будем отдавать его в ясли… Не так все страшно… Ему исполнится год, потом два, и он будет наш. Я должен был тебе это сказать еще тогда, когда ты сообщила мне о том, что беременна. И почему я этого не сделал? Надо попытаться, Люсиль.

— Ты прекрасно знаешь, почему ты не сказал. Ты сам не веришь в то, что говоришь. Как и я. — Голос Люсиль был спокойным, а по ее щекам все текли и текли слезы. — С самого начала у нас было все так. Мы долго прятались, обманывали близких нам людей, сделали их несчастными. И правильно: мы созданы для тайной любви, для счастья. Несчастье не для нас. Ты сам это прекрасно понимаешь… Ни ты, ни я, мы не можем жить как все остальные… — Она перевернулась на живот и положила голову ему на плечо. — Солнце, пляж, беспечность и свобода — вот наш удел, Антуан. И изменить тут мы ничего не в силах. Это в нашем мозгу, в нашей крови. Мы с тобой то, что люди обычно называют плесенью. Но лично я чувствую себя такой только тогда, когда делаю вид, что им верю.

Антуан ничего не ответил. Он лежал и смотрел на темное пятно на потолке. Это была люстра. Он вспомнил лицо Люсиль, когда попытался насильно заставить ее танцевать в Пре-Кателан. Вспомнил, как когда-то ему хотелось увидеть ее слезы, чтобы она плакала у него на плече, а он бы утешал ее. И вот она плакала. Он добился своего, только не в его силах было утешить ее. И то правда, зачем обманывать себя. Ему вовсе не нужен этот ребенок. Ему нужна она, единственная, свободная и неуловимая. Что поделать, если изначально их любовь родилась из тревоги, беззаботности и чувственности. Огромная волна нежности захлестнула его. Он обнял это существо — полуженщину, полуребенка, и прошептал на ухо:

— Завтра утром я пойду за билетом в Женеву.

23

Минуло пять недель. Операция прошла удачно, и, вернувшись, Люсиль позвонила Шарлю. Его не оказалось на месте, и она оставила послание секретарше. Ее даже немного расстроило то, что не удалось поговорить с ним. Антуан был очень занят на работе. В издательстве произошли изменения, и он продвинулся по служебной лестнице. Они часто обедали у друзей или сотрудников Антуана. О Женеве не говорили, очевидно, из чувства предосторожности. Да это было и не сложно: она чувствовала себя усталой, а Антуан был так озабочен делами, что теперь ложась спать, они все чаще ограничивались нежным поцелуем перед тем, как повернуться друг к другу спиной. Однажды дождливым днем Люсиль встретила во «Флоре» Джонни. Джонни читал какой-то журнал по искусству. Вернее, даже не читал, а листал, потому что за соседним столиком сидел очень симпатичный молодой человек со светлыми волосами, и Джонни то и дело поглядывал на него. Люсиль хотела незаметно проскользнуть перед самым его носом, но он заметил ее и окликнул. Он пригласил ее за свой столик, и она села напротив него. Джонни был очень загорелым, он с юмором рассказывал о последних приключениях Клер, Люсиль смеялась. Затем он сообщил, что Диана поменяла кубинского дипломата на писателя-англичанина, но Том постоянно изменяет ей с молоденькими женщинами. Это обстоятельство очень забавляло Джонни. Вскользь он спросил ее об Антуане, она что-то ответила, но было видно, что его это не слишком интересовало. Как давно она не смеялась так беззаботно! Знакомые Антуана были по большей части интеллектуалы, люди очень, очень серьезные.

— А вы знаете, Шарль до сих пор ждет вас, — сказал Джонни. — Клер попыталась подложить ему малышку де Клерво, но Шарль не смог выдержать ее больше двух дней. Я еще никогда не видел, чтобы человек так скучал. Он слонялся по отелю от холла к бару и обратно, и нагонял на всех такую тоску… Это было ужас но. Чем вы его так зацепили? Вообще, как вам удается околдовывать мужчин. Уверен, мне пригодятся ваши советы.

Джонни улыбался. Он всегда любил Люсиль, и теперь ему было неприятно смотреть на ее растрепанные волосы и старый костюм. Да, она по-прежнему была обаятельна, похожа на подростка, такая же рассеянная. Только стала бледной, похудела… Он встревоженно спросил:

— Вы счастливы?

Она ответила «да». Ответила быстро, слишком быстро, и Джонни понял, что она скучает. В конце концов Блассан-Линьер всегда был очень любезен с ним… Почему бы не оказать ему услугу, не помочь вернуть Люсиль? Это было бы хорошим поступком. Он и не подумал связать свои действия с той ревностью и завистью, которые испытал восемь месяцев назад, когда заметил на вечеринке, как только ставшие любовниками Антуан и Люсиль не сводят друг с друга горящих, полных желания глаз.

— Вам следовало бы как-нибудь позвонить Шарлю. Он что-то плохо выглядит. Клер считает, что он серьезно болен.

— Что… что вы хотите этим сказать?

— Ну… говорят, что у него рак. Люди вообще болтают бог знает что, но на этот раз я готов поверить.