Зима. Согрей мое сердце

– Я знаю. Просто мои обычно запускают внутреннюю мясорубку, которая перемалывает меня самого в фарш.

Короткий выдох срывается с моих губ. Прижимаю указательный палец к носу, прикрывая глаза, и замираю на месте. Не знаю почему, но мне кажется, это помогает останавливать слезы. Сама придумала. Бред. Знаю, но это лучше, чем разрыдаться сейчас.

Не могу видеть его таким подавленным и разбитым. Когда он разбудил меня своими метаниями и тихими стонами, я сначала подумала, что это все, какая-то шутка, но увидев его искаженное паникой и болью лицо… Увидев секунду назад его карие печальные глаза, в которых больше всего люблю огонь и вечную насмешку над всем миром… Это невыносимо. И самое ужасное, я понятия не имею, что могу сделать для него? Чем помочь?

Димка стирает слезинки с моего лица, оказываясь очень близко. Видимо, мой способ не так хорош, как я думала.

– Ну и чего ревем?

Открываю глаза, с облегчением замечая в радужке его глаз теплое свечение нежности. Едва заметное, но такое родное.

– Я не умею готовить котлеты, – всхлипываю, сквозь улыбку.

Дима усмехается и притягивает меня в свои объятия. Слышу стук его сердца под своей головой. Сильные частые удары. Хочу, чтобы оно билось так не из-за кошмаров или злости, а из-за счастья, страсти. Я же смогу это сделать. Ну, хотя бы попытаться.

– Прости, что так надолго ушел в себя, – Димка целует меня в макушку.

– Так ты уже вернулся? – запрокидываю голову, хлопая мокрыми ресницами, и встречаю кривую и слабую, но все-таки улыбку.

Зимин тянется к моим губам и наконец целует. Нежно, дразнясь языком. Сводя с ума, каждым движением. Как же я соскучилась по нему такому. По нам вместе.

Цепляюсь за его плечи, пытаясь встать поудобнее, потому что хочу насладиться моментом и оставаться так как можно дольше. В нашем личном мирке. Где есть только два человека. Дима и Ксюша, которым никто больше не нужен.

– Алкашечка ты моя маленькая, – трется о мой нос.

Понимаю, какой у меня должен быть выхлоп после вечера с Женькой, и отскакиваю от Зимина.

– Просто мой парень объявил бойкот, пришлось заливать горе, – показываю ему язык.

Ну а что? Он сам виноват?

– И как ему загладить свою вину? – Зимин хитро прищуривается и наклоняет голову в бок, разглядывая меня.

На мне только его футболка и трусики. В том состоянии, в котором я приползла домой, подвиг уже то, что я разделась ничего не сломав.

– Ну-у-у… Сделать мне массаж ног, например, – запрыгиваю на стол и болтаю ножками в воздухе.

Зимин широко улыбается. Кажется, уловка сработала. Он уже и забыл о своем кошмаре. Димка, не отрывая от меня взгляд, пододвигает стул и собирается сесть прямо передо мной, но…

– Я бы выпила чаю, а ты? – невинно хлопаю ресницами, пряча скрещенные в щиколотках ноги под столом.

– Заноза, – Зимин проходит мимо меня, быстро чмокнув в нос. – Я прибил бы тебя, если бы не любил так сильно.

И снова вечность сходится в одной точке и взрывается миллионом огней. Просто слова, но что они творят со мной. Теряюсь в эйфории на мгновение, но реальность обрушивается на голову слишком стремительно.

Дима абсолютно спокойно заваривает чай, гремя чашками. Он сказал это на автомате. Он и раньше мне это говорил, подразумевая, что любит по-родственному. А что это было сейчас? Вряд ли он сам понял. Так что это не может быть признанием, как бы сильно мне этого не хотелось.

Ночка выходит веселенькая. Дима готовит чай, все-таки делает мне массаж… Правда, не только для ног. Каждой части тела достается сполна. После таких спа-процедур, сил во мне остается на минимуме, но не позволяю себе заснуть, потому что вижу, мой Зимин еще расстроен своим дурным сном.

Он нехотя признается, что чаще всего, после кошмаров не может заснуть, а если это и случатся, то обязательно приходит новый кошмар. Вслед за этим признанием, узнаю еще один секрет Зимина, точнее, секрет чистоты его квартиры.

Он тащит меня убираться в прихожую, приговаривая, что ночь лучше всего подходит для сражения с грязью и пылью. Спорное утверждение, но делать нечего. Не хочется оставлять его одного, да и почему-то сейчас он удивительно откровенен. Нужно ловить момент.

Сонной мухой плетусь следом. Помощи от меня, конечно, никакой, но я могу быть вместо радио. Тоже ведь неплохо. Правда? Пока Димка разбирает полочку с обувью и трет полы, болтаю обо всем, что приходит в голову.

И все вроде бы хорошо, но в ответах Димы и его рассуждениях, меня напрягает один момент. Он почему-то не видит своего будущего. Даже ни разу не заикнулся о планах или мечтах. Словно у него их и нет совсем. Как такое вообще возможно?

Проспали! Не то что бы мы действительно спали, скорее задремали на часик после рассвета, прижавшись друг к другу, но времени на сборы теперь почти нет.

Со скоростью в жопу ужаленной одноногой кенгурухи ношусь по квартире, пока Дима ржет надо мной, делая чай. Ему-то не нужно красится и укладывать волосы. Мне, в принципе, тоже не обязательно делать это, но… Вести детскую развлекательную программу бледной и с гнездом на голове не очень круто. Боюсь, я распугаю всех посетителей, а дети так вообще будут биться в истерике.