Зима. Согрей мое сердце

– Эй, – Зимин ловит меня уже у двери и крепко целует, по хозяйски вторгаясь в рот языком.

Забываю на мгновение совершенно обо всем, пока его губы ласкают мои. Сейчас меня больше ничего не волнует. Отдаюсь поцелую, с наслаждением поглаживая его плечи, обтянутые белой тканью рубашки. Как же я обожаю его рубашки.

– Мне пора бежать, – произношу напротив его руб, запечатывая свои слова еще одни коротким касанием. – Хорошего дня.

– И тебе, – доносится в спину, потому что я уже сломя голову несусь по лестнице вниз.

***

Макс не хотел бы больше сталкиваться с Женей, но… Это довольно трудно, если работаешь поблизости друг от друга. Благо, это не надолго. Только на время практики, которая уже подходит к концу. Подходит, но еще не подошла.

Строганов и Фомушкина тормозят у входа, пропуская друг друга. Никто не хочет идти первым, словно тогда может получить ножом в спину или выстрел в голову. Ну, зная этих двоих, нельзя исключать подобный вариант развития событий.

– Дамы вперед, – Максим делает жест рукой перед распахнутыми автоматическими дверьми.

– Ну надо же, – усмехается Женька и проплывает мимо, покачивая бедрами.

Специально что ли? Вот стерва! Макс сжимает зубы, из-за того, что эта девушка все еще волнует его тело, а может и не только. С тех пор как она ушла, он не мог провести и минуты без воспоминаний о ней или просто мыслей. Не всегда они были приличными или добропорядочными, но… Их было много. Даже слишком.

– Что тебя так удивило? – не выдержав, Макс догоняет девушку и пристраивается рядом.

– Твоя внезапная галантность, – не поворачивая головы, язвительно отвечает Женя.

Строганов останавливается и хватает девушку за плечи, чтобы наконец взглянуть ей в лицо. Да что она о себе возомнила? Специально его так сильно раздражает? Неужели не может вести себя… Нормально.

– Послушай, Женя… – Макс нависает над ней, борясь с желаниями встряхнуть ее, как куклу, или поцеловать, больно впиваясь в губы, что сейчас горят огнем.

Как же ей идет помада, и как хочется размазать ее по этому прекрасному личику. Фомушкина смотрит бесстрашно, приподнимая подбородок и еще сильнее выпрямляя спину. Макс буквально чувствует острый наконечник у своей шеи и не может больше произнести ни слова.

– Нет, это ты меня послушай, – Женя резким движением снимает с себя его руки. – Расслабься, Макс, и вытащи палку из задницы. Подумаешь, переспали пару раз. Не великое дело. Или ты решил, что я влюбилась за это время, и теперь с ума схожу от мыслей о тебе? Ты же сам должен был понять, – усмехается. – Мы очень похожи. Прямо родственные души. Я была нужна тебе, чтобы докопаться до Ксю, что, кстати, у тебя не вышло, ну а мне… Мне просто хотелось развлечься. Ты же не думаешь, что был единственным, кто меня развлекал? – ее губы растягивет пренеприятная улыбка.

Все восхищение от ее внешней привлекательности испаряется. Максим чувствует удар в поддых. Ему ведь должно быть все равно, так почему же?.. Почему так мерзко?

– Вот и порешали. Хорошего дня, Макс. Будь осторожен. Все-таки с кипятком работаешь, – щебечет Женька напоследок, не выдавая ни единой настоящей эмоции. – Алексей Михайлович, здравствуйте! – вскрикивает она и убегает к Емцеву, который выглядывает из главного холла кинотеатра.

Максу не нравится этот мужик, точнее, раньше он ему был вообще по-барабану, но теперь. То, как он смотрит на Женю. То, как она кокетливо пожимает плечами и смеется, стоит ему что-то сказать. Бесит! Бесит! Бесит!

Да пошла она! Строганов разворачивается и выходит обратно на улицу, чтобы подышать. Нет. Не воздухом. Никотином и выхлопными газами. Пофиг. Главное, не видеть больше, как Женя флиртует с другим.

***

Последняя развлекательная программа отыграна, и мы с Женькой возвращаемся в нашу каморку.

– Как же хорошо, что это все заканчивается. Завтра последний день и… Мы, наконец, свободны! – с воодушевлением говорит Женька и бросает папку со сценарием на стол. – Я уже даже не против поскорее вернуться домой.

– Нагулялась?

Хмыкаю в ответ на ее скривившуюся мордочку.

– Просто ростовские мужики мне не подходят, – бурчит Женька, доставая помаду и карманное зеркальце из сумочки.

Алексей заставляет ее стирать губы перед выступлениями, чтобы не пугать детей. Одна девочка расплакалась во вторник, после короткого разговора с Фомушкиной. Ребенок спросил: «Зачем тебе такие красные губы»? А в ответ получил: «Чтобы не было видно кровь детей, которых я съела». Моя подруга идиотка. Но все-таки это было жуть как смешно. Правда, только нам. Мамаше и Алексею не было, ну и девочке тоже.

– Конечно, – с ней иногда лучше просто согласиться.

Не желаю сейчас вступать в дебаты. Слишком устала. Отсутствие сна дает о себе знать.

– Хочу купить себе что-нибудь из шмотья. В «H&M», вроде, скидки. Пойдешь?

– Не-е-е… – зеваю, прикрывая рот рукой. – Посижу тут. Сходи сама.

– Ладно. Тогда, прикроешь меня перед Лешей?

– Кто бы меня от него прикрыл? – закатываю глаза.

Он сегодня был какой-то странный. Нервный и раздраженный. Может, тоже плохо спал?

– Брось, – говорит Женька, хлопая зеркальцем. – Он взрослый мужик, и все понимает. Просто забей.