Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

– Как Вайнти приказала, так и будет, – сказала эсекасак, подавая сигнал просьбы, чтобы получить разрешение уйти; она взяла с собой Эсетту, Как только получила его в свое распоряжение.

Эсетта знал все намного лучше, чем хотел выразить жестами, – весь страх и горечь, и ненависть недавних событий, которые он пережил. Но вместо этого он оглядел кругом теплые безопасные стены ханале и дал волю эмоциям, которые показывали Удовольствие – По – Случаю – Прибытия, что было, конечно, достаточно достоверно.

Снаружи все еще стояла небольшая толпа фарги, но их вниманию не представилось ничего нового. Старшая из них, которая привела их сюда, стояла с другой стороны, выказывая уважение и послушание, когда Вайнти посмотрела в ее сторону. Вайнти помахала ей.

– Твое имя?

– Меликеле. Может ли низшая по званию узнать имя той, с которой говорит?

– Это Вайнти, – сказала Акотолп, будучи уверенной в том, что все проявления наивысшего уважения ассоциируются с именем.

– Ты не желаешь последовать за мной, Меликеле? – спросила Вайнти.

– Куда угодно, я, фарги, в твоем распоряжении.

– Сначала к месту, где можно поесть. Потом я продолжу осмотр города.

Акотолп и раньше знала о присущем Вайнти лидерстве, но снова с уважением отметила это. В этом городе, расположенном на скале среди моря, где она еще никогда не ступала, она вызывает у всех беспрекословное постоянное послушание. Она говорила о еде, прекрасная идея. Акотолп защелкнула плотно челюсти при этой мысли.

Меликеле вела всех вниз по склону холма к берегу и вдоль берега к закрытому месту недалеко от пляжа. Так как время для принятия пищи не наступило, то там, под полупрозрачным покрытием, было совсем пусто. Вдоль стены тянулись резервуары с едой, и дежурная фарги вытаскивала из них огромную рыбину, разрезая ее острыми ножами на тонкие ломтики, очищая их от кишок и промывая, и затем опуская эти ломтики мяса в раствор энзимов.

– Лишнее, – произнесла Акотолп. – Такая обработка подходит для столетней палочки ненитеска, а не для рыбы. Дайте мне посмотреть, что там, в резервуарах, Мелакя крустацея восхитительна, когда свежая, – смотри!

Она захватила одну из них большими пальцами, ловко оторвала ей голову и конечности, привычным движением вынула мясо из раковины, сунула его себе в рот и стала с наслаждением жевать. Вайнти мало придавала значения пище, которую она ела, и, в отличие от Акотолп, взяла ломтик рыбы на листе. Меликеле сделала то же, как только Вайнти вернулась.

Акотолп от счастья что-то бормотала самой себе, в то время как гора шелухи и отбросов росла у ее ног. Излучая удовольствие от еды, она не обращала внимания ни на фарги, суетящихся вокруг нее, ни на йилану, которая появилась из прилегающего помещения. Та взглянула на нее, затем посмотрела еще пристальнее и в конце концов подошла к ней.

– Прохождение времени – конец разделения, – возбужденно сказала вошедшая. – Ты – Акотолп, ты должна быть Акотолп, существует только одна Акотолп.

Акотолп смотрела в изумлении, кусочек белого мяса так и остался у нее во рту, мембрана на ее глазах заискрилась удивлением.

– Голос – знакомый, лицо – знакомое, неужели это ты, немного похудевшая Укхереб?

– Как всегда, толстая, сколько лет прошло.

Вайнти с интересом наблюдала, как Акотолп и только что вошедшая сплели большие пальцы в дружеском пожатии двух эфенселе, хотя этот жест слегка был видоизменен, что некоторым образом лишало его чего-то родственного.

– Вайнти, это Укхереб. Хотя мы с ней не из одного эфенбуру, мы близки друг другу как эфенселе. Мы выросли вместе, учились у древней Амбаласи. Она была так стара, как само яйцо времени, она знала все.

– Приветствую тебя, Вайнти, добро пожаловать в морской город Икхалменетс. Друг другу желанен вдвойне. А теперь прочь отсюда в мое жилище, где уютно и где одно удовольствие поесть.

Они прошли через примыкающую лабораторию; Акотолп очень заинтересовало все оборудование; потом они оказались в очень комфортабельном помещении за лабораторией. Здесь были мягкие сиденья, где можно было посидеть и даже полежать, декоративные занавеси снимали усталость с глаз. Вайнти как раз это и сделала: села, откинувшись назад, слушая разговор двух ученых. Она была терпелива и ждала, пока они не обсудили своих старых друзей и новые открытия, пока Укхереб не задала вопрос, попав в самую точку.

– Я слышала, что вы были в Альпесаке, когда многие из старых домов перебрались туда. Я читала о некоторых исследованиях, которые были там сделаны, о множестве открытий – какую, должно быть, радость при этом испытывали. Но теперь вы здесь, в Икхалменетсе. Зачем вам понадобилось добираться к нашим островам, если у ваших ног лежал целый континент открытий?

Акотолп не ответила, но вместо этого повернулась к Вайнти за помощью; Вайнти молча сделала жест понимания и желания помочь до того, как Акотолп попросила об этом.

– Произошло то, о чем невозможно даже говорить, Укхереб, и Акотолп не решается тебе сказать об этом. Я хочу ответить на этот вопрос, если ты позволишь, так как я была частью того, что произошло. Вот что случилось…