Зима в раю

Наверное, в авто и сидят те двое и темноволосая девушка. А что, если кто-то из них прижигает ей сейчас спичками подбородок и требует сказать, что она наговорила в бистро своему собеседнику?

Дмитрия так и передернуло.

– Ну вот, я же говорил! – буркнул Сергей. – Зябко, да?

Дмитрий снова промолчал.

– Погодите. Давайте закурим, – приостановился Сергей, сойдя с крылечка на тротуар. – Хотите? – В руках его была пачка непременного «Gitanes».

Дмитрий качнул головой. Еще в тридцатом, в период особенно острого безденежья, он бросил курить из экономии и не хотел больше начинать. Сначала запах табака, вкус сигареты даже снились, а потом перестали. Ну и ладно, зато стал лучше различать ароматы. Как остро чувствуется сейчас влажный дух опавшей, умирающей платановой листвы, раздавленной ногами прохожих…

– Ну и что она вам наговорила, эта сучка? – спросил Сергей. Оттого, что он в ту минуту закуривал, голос его звучал неразборчиво.

Дмитрий все молчал. Он ждал подобного вопроса. Ну и какой толк, что ждал? Как ответить? Опять соврать, как соврал недавно про Шадьковича? Но Сергей сразу понял, что он врет. Ему не откажешь в проницательности, этому большевизану! Однако смятенные слова Шадьковича – просто детский лепет по сравнению с тем, что обрушила на него девица в сером. И вообще, Шадькович – одно, а незнакомка – совсем другое. Там, можно сказать, боевой офицер, ну, не офицер, но врач, бывший военный, проведший всю Гражданскую по ту же сторону баррикад, что и Дмитрий. В бою нужно защищать товарища, если его оружие вдруг дало осечку. Дмитрий и защитил, прикрыл Шадьковича. А молодая женщина, которая причинила ему столько боли… Кто она? Откуда взялась? Как ее зовут? Чего ради Дмитрий должен из-за нее подвергать опасности свою жизнь? И не только свою… А то, что опасность сейчас подступила очень близко, Дмитрий чуял всем существом. Понятно, что деятельность свою здесь русские (вернее, советские) ведут наполовину на нелегальном положении. Не стоит удивляться, что они подозрительны и так или иначе избавляются от всех, кого подозревают. Дмитрий, слава богу, давно уже не мальчик в матроске, прекрасно понимает, какой Рубикон перешел, когда переступил порог дома на рю Дебюсси. И любой его неосторожный шаг чреват бедой не только для него, но и для близких.

Почему он должен строить из себя благородного рыцаря Байярда? Может быть, девица – вульгарная провокаторша, подосланная тем же Сергеем. А если даже и нет, если ее слова шли от сердца, кто даст гарантию, что сейчас там, в машине, уличенная и припертая к стене, может быть, избиваемая и пытаемая (что ж, à la guerre comme à la guerre, если хочешь, чтобы с тобой обращались, как с женщиной, не лезь в мужские игры!), она не льет крокодиловы слезы, не кается в том, что было и чего не было, не выворачивает наизнанку всю ситуацию и не чернит Дмитрия такой черной краской, от которой он уже никогда не отмоется. Да и Бог бы с ним самим – черная, смертельная тень падет на его семью.

Да ради Тани и Риты он…

Дмитрий вскинул голову. Сергей уже прикурил, затянулся и сейчас держал сигаретку на отлете, рассеянно водя глазами по сторонам, будто ответ Дмитрия и не имел для него никакого значения и ему все и так заранее было известно.

А если в самом деле так?

Дмитрий угрюмо сказал:

– Она села ко мне за столик и сказала, что шла за мной от самой рю Дебюсси, от того дома, где ваше «Общество». Ну да, я мельком видел ее там, но не заметил, как она за мной следила. Она сказала, что вы все – страшные люди, убийцы, что я должен немедленно бежать, если не хочу погибнуть сам и погубить свою семью.

Сергей перевел на него взгляд:

– Все?

– Мало, по-вашему? – буркнул Дмитрий, удивляясь его спокойному голосу.

Но тут же выяснилось, что спокойствие было обманчивым.

Сергей швырнул на тротуар недокуренную сигарету и раздавил ее ногой с такой яростью, словно она была его злейшим врагом, повинным в самых страшных бедах.

– Мерзавка… Все это провокация, Дмитрий Дмитриевич. Провокация, вызванная мелкой личной местью. Девушка – ее зовут Рената – дочь одной эмигрантки, совершенно никчемной особы. Впрочем, мамаша здесь вполне прижилась, нашла себе какого-то состоятельного покровителя. Дочь решила вернуться в Россию, хотя о нашей стране ничего толком не знает, почти не помнит ее. Что ж, мы только приветствуем искреннее желание молодого поколения обрести истинную родину! Рената казалась очень воодушевленной, стремилась быть максимально полезной. Мы взяли ее на работу секретарем в наше «Общество возвращения». Какое-то время она честно трудилась, но потом… потом началось такое… – Он махнул рукой.

– Что, отказалась на вас работать? – проворчал Дмитрий. – Или предала кого-то?

– Да нет! – досадливо махнул рукой Сергей. – Честное слово, иногда я даже думал, что лучше бы она что-то в таком роде сразу и сделала, тогда было бы совершенно ясно: враг. А с врагами мы не церемонимся. Эта же идиотка… Вы даже вообразить не можете, что она натворила! Ну вот попробуйте догадаться…