Зимнее Сердце (СИ)

А Локи даже не мог придумать, что сказать. Двадцать лет внутренних доводов, тщательно отрепетированных слов, ярости и безнадежного горя - все вымело из мыслей прочь, когда реальность предстала перед ним так близко, что можно было коснуться.

Столь многое стоило сказать, но Локи мог лишь разглядывать его и думать - всегда ли он выглядел таким изможденным?

- И где же он тогда? - спросил Один. Голос наполняла незнакомая грубость. - Последний раз, когда мы стояли на радужном мосту, я осудил тебя на зимнее заключение до тех пор, пока ты не познаешь истину. И хоть ты и превзошел все мои ожидания, я ни на минуту не сомневался, что ты будешь презирать меня за этот урок, - его лицо помрачнело. - Я хочу твою ярость, Локи. Здесь, до того, как мы сделаем еще один шаг в сторону Асгарда.

Отступив, Локи отвлекся на свою руку, сжимая ее в кулак, лед свободно посыпался с нее. Гладкие прозрачные осколки белого упали на мост, но они падали с бледной руки, не с синей. Локи понял, что имел в виду Один - лед прорвался через заклинание, которое вновь скрывало его кожу. Каким-то новым и удивительным образом он даже мог его чувствовать. Быть может, проведя столько времени без заклинания, теперь оно ощущалось как паутина, наброшенная на его кожу подобно гобелену из замысловатых плетений.

Магическая сеть, сдерживающая все, чем он был рожден быть.

Нет, подумал Локи, чувствуя, как вдоль позвоночника сползает зудящее магическое желание. Он больше не тот бледнокожий принц, каким был раньше. Он - не Ас, хоть и хотел когда-то им быть. Он не приползет обратно на свое место; он не продолжит просто стоять слева от трона, урок выучен на отлично. Наконец-то наказан и помилован.

Если Один хочет сына-йотуна, он его получит.

Один не отводил от него глаза, пока прожилки незрелой магии ярко сияли под кожей Локи, обновленные и сверкающие от застоявшейся силы возрождения. Локи позволил им нахлынуть, глубоко вздыхая, пока с его кожи смывало заклинание внешнего вида, ощущая сжимающую легкость с каждым дюймом вновь обнажаемой разлинованной синевы. Странно, думал он, пока во рту удлинялись зубы, пока вытягивались острые когти, возвращение в эту форму почти успокоило его. В отличие от прошлой.

Когда сгорел последний след заклинания и показались рога, Локи почувствовал себя выше и сильнее, чем когда-либо был, пока носил богатства Асгарда. Кроваво-красными глазами он встретил взгляд Одина и увидел лишь пытливую заинтересованность, как отражение его собственной. Локи услышал свой голос.

- Мы довольно долго жили во лжи, так ведь?

- Да, - согласился Один. Он смотрел на Локи с какой-то незнакомой задумчивостью. - Минуло более трехсот лет с тех пор, как в этом царстве приняли истинное дитя Йотунхейма. Мирные переговоры никогда не были одним из талантов Лафея. Он давил на меня, на каждом шагу выступал против моих соглашений, - моргнув, Один оборвал воспоминания. - Если ты ожидал потрясения, сын мой, тебе стоит поискать его где-нибудь в другом месте. Одним глазом или двумя, на своем веку я сполна повидал кожи Йотунов.

- И пронзал ее своим копьем, - невыразительно произнес Локи. - Не вздумай говорить мне, что смотришь на меня и по-прежнему видишь своего странного и смышленого ребенка, - если честно, Локи не мог сказать, зачем налегает на Одина. Судьба сил Йотунхейма никогда не волновала его, и все же вот он, стоит и настаивает, чтобы Всеотец признался в своем отвращении к ним.

К нему.

- Я вижу, что ожил один из самых прославленных мифов Йотунхейма, спустя десятки тысячелетий после того, как пал последний великий зимний король, - Один слегка прищурил глаз. - Также я вижу своего сына, признает ли он меня своим отцом или нет.

Зимний король. Слова, которые не упоминались ни в одной легенде из тех, что когда-либо слышал Локи, даже в самых пугающих сказках, рассказанных вокруг потрескивающих огней в Асгарде. Разозленный на собственное замешательство, на смятение, которое оно влечет, Локи сделал единственное, что мог, и отмахнулся от него.

- Где Мать? Где Тор?

- Там, куда я приказал им вернуться и ждать, - ответил Один. Крутанув запястьем, он махнул Гунгниром и поставил его идеально прямо. На наконечнике копья заискрился свет. - Прошло много лет с тех пор, как я сходился с ледяным гигантом. Доставь мне удовольствие.

Доставь мне удовольствие, сказал он. Локи подумал, что взгляд бледно-голубого глаза Одина говорил “сражайся со мной”.

Странный озноб охватил его тело, пронизывая кости короткой волной воспоминаний. Битва, здесь, на радужном мосту. Отказ Тора двадцать лет назад. Потом он сражался, прожигая каждую каплю своей отчаянной горечи, своей ненависти к себе, своего страдания - и Тор все это принял. Локи все еще помнил тот ужас, то жалкое уважение и ту тоску в глазах Тора, когда они обменивались ударами, пока Локи не победили, не отвергли, не нашли ущербным во всевозможных смыслах как сыном, так и братом.