Зимняя гостья

– Полагаю, что так. Она никогда об этом не говорила. – Саманта покосилась на племянницу. – Возможно, опасалась, что мы не сумеем ее понять. Мама всегда учила нас, что главное – финансовая независимость. В этом она была непреклонна. Ее буквально преследовала навязчивая идея, чтобы мы получили профессии, дающие шанс на высокооплачиваемую работу и «безопасную» жизнь. Медицина, юриспруденция, бизнес.

Чем сильнее мать давила на Эллу, тем больше она убеждалась, что это не ее путь.

– Можешь представить меня юристом? – спросила она, радуясь, что на лице мужа появилась улыбка.

– Нет, не могу. Это совсем не твое.

Муж знал ее лучше собственной матери.

– Кроме того, стань ты юристом, мир потерял бы отличного учителя, лучшего из всех, что я знаю. – Он протянул ей руки. – Иди ко мне.

Элла посмотрела на него с тревогой:

– Ты не злишься?

– Мне немного неприятно, что ты скрыла правду.

– О, Майкл! – Она бросилась в объятия мужа, прижалась к нему, и ей сразу стало тепло, легко и спокойно. – Я боялась, что ты не поймешь.

– Я должен знать о тебе все, потому что люблю тебя.

Неужели можно любить потное от натуги, жалкое и растерянное существо, каким она становилась рядом с матерью? Элла зажмурилась и отбросила подальше неприятную мысль. Несмотря на страхи и волнения, она чувствовала себя счастливой. В ее жизни есть все, что по-настоящему важно: Таб, Майкл и, конечно, сестра. Родная сестра.

Услышав ритмичное постукивание ногой по полу, Элла обернулась. На несколько мгновений она забыла о Сэм.

– Рада, что вам удалось так быстро разрешить свои проблемы, – произнесла та, стягивая шарф, – но нельзя забывать, что нам предстоит провести Рождество в Шотландии с нашей матерью. – Она принялась расстегивать пальто. – Даже не знаю, что пугает больше, Шотландия или мама.

Майкл отступил назад и проводил глазами пробежавших мимо детей, а следом их отца, безуспешно пытавшегося справиться с сорванцами.

– Потому что ваша мама не считает Рождество праздником? Похоже, она воспитывала вас в строгости и, вероятно, сама воспринимает только жесткие заявления.

Элла вздрогнула и освободилась из объятий мужа.

– Давай откровенно. Спорить с нашей мамой – это кровавый спорт, а я его не люблю. Предпочитаю выбросить паука за окно. У меня нет сил и желания с ней препираться.

– Никто не заставляет тебя спорить, просто твердо стой на своем. – Майкл обнял жену за плечи и прижал к груди. – И помни, ты не одна, я всегда буду рядом.

Саманта усмехнулась и закатила глаза:

– Ну вот, теперь я знаю, что купить тебе на Рождество – сияющие доспехи рыцаря.

– Дайте ей понять, что она может провести с нами праздник, только если будет соблюдать наши правила.

Саманта вскинула бровь:

– В тебе проснулся юрист. Предлагаешь подписать договор? «Даю слово не хмуриться и не критиковать ничто и никого, как только зажгутся рождественские огни».

– Она ни за что не справится, – замотала головой Элла. – Даже если заставишь ее подписать несколько договоров. Рождество встречают со светлым, добрым чувством, а у нее в душе его просто нет.

– Ты кое-что забыла. – Майкл повернулся к Таб, которая внимательно изучала домик изнутри, видимо продумывая, где сделать библиотеку. – Теперь у нее есть внучка.

– Не думаю, что это заставит маму смягчиться. Она не считает маленьких детей очаровательными и милыми. Мама никогда не устраивала праздник в Рождество, мы делали это сами в моей комнате. Помнишь елку из веток?

– Конечно, – Саманта улыбнулась, кажется, впервые с той поры, как они вышли утром из отеля.

– Мама не позволила бы поставить целую елку, – объясняла Элла, – поэтому Сэм пробралась на соседский двор и принесла выброшенные ими ветки. Их дерево оказалось великовато, пришлось его обрезать. Мы скрепили ветки проволокой, а потом украсили – получилась маленькая елочка. Лучшая в мире елочка.

Майкл смотрел на нее как завороженный.

– Ты никогда мне не рассказывала. И чем вы ее украсили?

Сестры хитро переглянулись.

– Мамиными серьгами, – ответила Элла. – Решили позаимствовать на время.

– Серьгами? Креативно.

– Очень. Но нашей маме никогда не удастся проникнуться духом Рождества, даже если она очень постарается.

– Мы ее научим, – выкрикнула неожиданно появившаяся рядом Таб. – Ты всегда говорила, что можно всему научиться, если захотеть. Мы научим ее праздновать Рождество. Я читала в книжке о бабушках. Это весело, когда есть бабушка.

– Таб…

– У меня ведь раньше не было бабушки. Мне она нравится. Будет здорово встретить Рождество с бабушкой. – Таб развернулась и направилась обратно к домику, оставив устыдившуюся своего поведения Эллу растерянно смотреть ей вслед.

– Интересно, что она слышала? Вспомните, мы говорили то, что ей не следует знать? Все время забываю, что у нее ушки как у зайчика. Теперь мне стыдно, что я лишила ребенка бабушки.

– Не бабушки, а страданий и переживаний. И к счастью, Таб до сих пор верит в Санту, – успокоила ее Саманта. – Однажды она скажет за это спасибо.

Не стоило винить сестру за эти слова. Она переживала, впрочем, как и сама Элла, хотя в глубине души уже начали зарождаться некоторые сомнения.