Зимняя королева

— Увы, что правда, то правда. Я могу быть горбатым, все равно найдутся леди, которые будут льстить и лебезить. — Он взял у слуги бокал с элем, сделал несколько больших глотков. — А есть леди, на которых ничем не произведешь впечатления.

— Прискорбно, но от этого мы их хотим еще больше. Не так ли?

— Я вижу, вы уже освоили приемы придворных романов, мистер Густавсен.

— Ваши английские приемы вы имеете в виду?

Энтон отпил своего эля, но этот хмельной терпкий напиток не мог принести забвения. В сознании своем он видел голубые глаза Розамунды, ощущал прикосновения ее рук, чувствовал ее сладость — невинную интуитивную силу ее страсти. Он пристрастился к ним и опасался, что пристрастие это с каждым днем захватывает его все больше и больше. Энтон не мог обходиться без Розамунды, но чем больше видел ее, тем сильнее действовало на него ее очарование, тем больше он хотел ее. А это его страстное желание было опасным, отвлекало от его дел здесь, от планов, которые он долго и тщательно вынашивал. Оно заставляло его думать о том, о чем он не мог думать раньше. Если он добьется права на поместье Брайони, если ему можно будет поселиться в Англии, на родине матери, если он сможет взять себе в жены англичанку…

Много «если»! Энтон предпочитал жить в границах большей определенности, в границах того, что было, и в этих рамках добиваться своей цели. Розамунда совсем не казалась логически обоснованной целью. Много грез и иллюзий нашли приют в ее сердце, это он видел, когда смотрел в ее глаза. Его кузина Сесилия обвинила его в том, что он ищет себе английскую жену как подспорье в борьбе за поместье. Но тут она ошибалась. Розамунда — фрейлина королевы, а королева нелегко отпускает своих леди, чтобы они выходили замуж. Такой выбор мог только помешать ему в его планах.

И Розамунде не легче, даже если она и добьется его. Но тут он был осторожен. Никогда не причинит вреда своей красавице, своей зимней королеве, хотя у него все меньше и меньше сил избавляться от наваждения он постоянно представлял, как занимается с нею любовью. Рисовать в своем воображении ее белое совершенное тело у себя в постели: ее волосы рассыпались по подушкам, а она протягивает к нему руки, призывно улыбаясь.

— С ума сойти, — пробормотал он и допил эль.

— Наши английские приемы ухаживания могут быть очень запутанными, — продолжал лорд Лэнгли. — Английские леди требуют, чтобы за ними ухаживали по-настоящему, но, кажется, у каждой свое представление, как это — по-настоящему.

Энтон подумал о попытках Лэнгли произвести впечатление на Анну Перси и рассмеялся:

— А я думал, что на леди могут произвести впечатление только жемчуга и шелка.

— А-а, это еще одно, что вам лучше усвоить о наших дамах: их желания меняются каждый день. И еще: порой они просто врут, чтобы ввести нас в заблуждение. У вас, в Швеции, леди такие же несговорчивые? Или только у нас, потому что нами правит королева?!

— Нет. Шведские леди такие же, — отвечал Энтон. — Им тоже подавай подарки и, чтобы все было романтично. Но в делах брака много проще: он устраивается, как положено, и каждый делает, что должен, романтично это или нет.

— Здесь зачастую делается так же, — пробормотал Лэнгли.

— Так, значит, вы обручены? Родные уже подобрали вам кого-то?

Лэнгли покачал головой:

— Еще нет. Хотя моя мать каждые полмесяца шлет настоятельные письма, предлагая то одну, то другую невесту. Она со своими друзьями занимается этим сватовством с тех пор, как я достиг совершеннолетия. Но пока я не встретил ни одной девушки, которая отвечала бы требованиям семьи и моим предпочтениям.

Энтон понимал, что Лэнгли чувствовал. Его собственный долг и его предпочтения расходились столь же категорически.

— Да, предпочтения и требования редко совпадают.

— А как получилось, что вы еще не женаты, Густавсен? Кажется, вы уж никак не обделены, вниманием дам! Уверен, в Швеции то же делается с леди, когда они вас видят!

— Последнее время я был очень занят фамильными делами, не до брака было. Возможно, когда-нибудь я обрету свой настоящий дом, и мне понадобится хозяйка поместья…

А может ли этой хозяйкой быть Розамунда? Она составит честь любому дому. Но королева и семья Розамунды скорее дадут ей умереть, а чтобы раньше умерли они сами, как опасался Энтон, не дождешься.

— К счастью для нас, мы не должны жениться на каждой леди, которая положила на нас глаз, — засмеялся Лэнгли.

— Да, но есть такие, которые настаивают… Лэнгли вздохнул:

— Вы правы. Но хватит о грустном! Боюсь, сегодня мы не разберемся в таинствах женщин. Лучше идемте, посмотрим, как продвигается подготовка к зимней ярмарке.

Энтон кивнул, радуясь, что можно чем-то отвлечься, но мысли все равно крутились вокруг Розамунды. Понравится ли ей зимняя ярмарка?

— Да, хочу поделиться с вами, что приключилось со мной в лесу, когда я столкнулся с диким зверем, с кабаном, свирепым до того…