Зимняя луна

— Это ко мне не относится, — уверил его Джек, выхрамывая со своими тросточками в славный теплый летний день.

— Регулярно принимай прописанные лекарства.

— Хорошо.

— И теплые ванны с английской солью, когда будут боли.

Джек торжественно кивнул:

— И клянусь Господом, каждый день я буду есть куриный суп.

— Я не собирался изображать твою няньку, — рассмеялся Моше?

— Разве?

— Правда нет.

— Но ты нянчился со мной все эти недели!

— Ты прав. Я действительно по инерции продолжаю это делать.

Джек повесил одну тросточку на запястье, и протянул освободившуюся руку:

— Спасибо тебе, Моше.

Физиотерапевт сжал его кисть, затем крепко обнял:

— Ты добился больших успехов. Я тобой горжусь.

— А ты отлично справился со своим делом, дружище.

— Конечно, я хорошо с ним справился, ведь мы, евреи, все знаем о страдании. — Ухмыльнулся Моше.

Подъехали Хитер и Тоби.

* * *

Несколько дней, просто находясь в своем доме и засыпая в своей собственной кровати, Джек испытывал такой восторг, что больше не нуждался ни в каких усилиях, чтобы поддерживать оптимизм. Сидеть в любимом кресле, есть тогда, когда хочется, а не когда велит жесткий распорядок дня. Помогать Хитер с готовкой, читать Тоби на ночь, смотреть телевизор после десяти вечера, не надевая при этом наушников, — все это удовлетворяло его гораздо больше, чем любая роскошь и удовольствия, которые он мог получить, будучи принцем Саудовской Аравии.

Джек продолжал размышлять о финансах семьи, но и на этом фронте положение было обнадеживающим. Он рассчитывал, что сможет вернуться на работу в каком-то качестве к августу и наконец-то снова получит зарплату. Прежде чем снова станет патрульным на улице, конечно же, придется пройти жесткие физические и психические тесты, чтобы определить, не может ли сказаться его травма на работе, следовательно, еще много недель ему придется работать за письменным столом.

Так как депрессия проявляла очень мало признаков выздоровления, а каждая инициатива правительства казалась направленной на сокращение рабочих мест, Хитер перестала ждать от широко разосланных анкет какого-либо урожая. Пока Джек был в реабилитационном центре, она стала бизнесвумен:

— «Говард Хьюс без безумств»[38] — шутила она, — занимаясь бизнесом, основав фирму «Макгарвей Ассошиэйтс». Десять лет работы с программным обеспечением для IBM принесли ей некоторый авторитет у клиентов. К тому времени как Джек вернулся домой, у Хитер уже был контракт на разработку программ инвентаризации товаров и бухгалтерского учета для хозяина сети из восьми таверн: одного из немногих предприятий, процветающего в современной экономике продажей выпивки в соответствующей для этого атмосфере. Ее работодатель уже не мог вручную контролировать  свои салуны, деятельность которых становилась все более и более бурной.

Выручка от ее первой сделки никак не будет сравнима с той зарплатой, которую она перестала получать в прошлом октябре. Однако Хитер была уверена, что «сарафанное радио» принесет ей и другие заказы, более выгодные заказы, если работа для трактирщика будет сделана на высшем уровне.

Джек был рад видеть ее снова довольной своей работой. Компьютеры выстроились на двух больших раскладных столах в резервной спальне, где кровати были поставлены стоймя у стены. Она была счастливее всего, работая с  компьютером, а его уважение к ее интеллекту и трудолюбию было таким, что он не удивился бы, увидев, как скромная домашняя фирма «Макгарвей Ассошиэйтс» превратилась бы со временем в соперника корпорации «Майкрософт». — Он сказал ей об этом. Она откинулась на спинку офисного кресла и выпятив грудь, раздувшись от гордости, произнесла:

— Да, я умна, как Билл Гейтс, но пока не известна широкой публике .

Прислонившись к дверному косяку, уже только с одной тростью, Джек сказал:

— Я предпочитаю думать о тебе как о Билле Гейтсе с потрясающими ногами.

— Ты, женоненавистник, думаешь что женщина не может быть умна?

— Виноват.

— Кроме того, откуда ты знаешь, что у Билла Гейтса ноги хуже моих? Ты его хоть когда-нибудь видел?

— Хорошо, я беру свои слова обратно. У тебя такой же ум, как и, по общему мнению, у Билла Гейтса.

— Спасибо.

Джек:

— Пожалуйста.

Хитер:

— А они действительно потрясающие?

— Что?

Хитер:

— Мои ноги.

Джек:

— А у тебя есть ноги?

Хотя Джек и сомневался в том, что «сарафанное радио» позволит ей приобрести деловую популярность настолько быстро, чтобы они сумели оплатить счета и выплатить ипотеку, но чересчур об этом не волновался — до двадцать четвертого июля, когда он пробыл дома уже неделю. Но затем его настроение начало незаметно изменяться. Его знаменитый оптимизм, но тот не то чтобы стал спотыкаться на каждом шагу, а просто сломался по середине и разрушился.

Теперь и ночи не проходило без жутких снов, которые становились все кровавей раз от раза. Он постоянно просыпался в холодному поту от ужаса через какие-нибудь три-четыре часа после того как лег, и не мог снова даже задремать независимо от того, насколько устал за день.