Зимняя луна

— Это весьма умное слово. Откуда ты его знаешь?

Вместо ответа, Тоби сказал:

— Почему им больше не нужны эти тела?

Джек засомневался, потом пожал плечами:

— Ну, сынок, ты знаешь, почему — они закончили свою работу в этом мире.

— В этом мире?

— Они ушли.

— Куда?

— Ты же был в воскресной школе. Ты знаешь, куда.

— Нет.

— Уверен, что знаешь.

— Нет.

— Они ушли на небеса.

— Ушли?

— Конечно.

— В каких телах?

Джек вынул правую руку из кармана и ухватил мальчика за подбородок. Он отвернул его голову от надгробия, так что они оказались лицом к лицу.

— Что случилось, Тоби?

Они были глаза в глаза, несколько сантиметров, но Тоби все еще глядел куда-то вдаль, сквозь Джека, на горизонт.

— Тоби?

— В каких телах?

Джек отпустил подбородок мальчика и поводил рукой перед его лицом. Тот не мигал. Его глаза не следили за рукой.

— В каких телах? — повторил Тоби нетерпеливо.

С мальчиком что-то случилось. Внезапная психическая болезнь? С мышечными спазмами?

Тоби произнес:

— В каких телах?

Сердце Джека забилось быстрее и сильнее, когда он заглянул в глаза сына, пустые, безразличные, которые больше не были окнами в душу, но зеркалами, чтобы отгородиться от мира. Если это была психологическая травма, то не было никаких сомнений в ее причине. Они пережили тяжелый год, достаточно страшный, чтобы довести до нервного расстройства взрослого — не говоря о ребенке. Но что оказалось спусковым крючком, почему теперь, почему здесь? Почему после всех этих месяцев, во время которых бедный ребенок, казалось, так хорошо справлялся с проблемами?

— В каких телах? — резко потребовал Тоби.

— Ну, — сказал Джек, беря мальчика за руку в перчатке. — Давай пойдем домой.

— В каких телах они ушли на небеса?

— Тоби, прекрати.

— Мне нужно знать. Скажи сейчас. Скажи мне!

О, Боже мой, не дай этому случиться.

Все еще на корточках, Джек сказал:

— Слушай, давай вернемся в дом со мной и там мы сможем…

Тоби вырвал свою руку из его, оставив у Джека в ладони перчатку.

— В каких телах?

Маленькое лицо ничего не выражало, было бесстрастным, спокойным как стоячая вода, но слова вырвались у мальчика с ледяной яростью. У Джека возникло жуткое ощущение, что он беседует с куклой чревовещателя, деревянные черты которой не соответствуют общему смыслу произносимых слов.

— В каких телах?

Это не может быть расстройством. Душевный кризис не случается с такой внезапностью, он обычно развивается постепенно и признаки этого можно заметить. Но ничего странного не было в предыдущие дни.

— В каких телах?

Это не был Тоби. Совсем не Тоби. Смешно. Конечно, это Тоби. Кто же еще? Но такое впечатление, что кто-то говорит через Тоби. Безумная мысль, невероятная. Через Тоби?

Тем не менее, сидя на корточках посреди кладбища, глядя в глаза сыну, Джек больше не видел пустоты зеркала, хотя по-прежнему смотрел на удвоенное изображение своего испуганного лица. Он не видел невинности ребенка и других знакомых качеств. Он ощущал — или воображал, что ощущает, — присутствие чужака, выглядывающего на него изнутри Тоби. Кого-то, стоящего по развитию одновременно и выше человека, но в чем-то и ниже.

— В каких телах?

В горле пересохло. Язык шевелился с трудом. Глотать трудно. Внезапно он почувствовал сильный внутренний холод и погода была здесь не причем. Он никогда не испытывал ничего подобного прежде. Пытался убеждать себя, что все эти иррациональные страхи оттого, что он не может поверить в психическое расстройство Тоби, в то, что его сын соскользнул в душевный хаос. Но неопровержимый животный инстинкт, какое-то первобытное чувство опровергало все доводы разума, убеждало его, что нечто чужое оказалось в теле его сына, он даже как будто уловил запах феромонов врага: кожа зудела от вибраций нечеловеческой ауры.

Внутренности сжало от страха. Пот выступил на лбу и кожа на затылке съежилась.

Захотелось вскочить на ноги, схватить Тоби в охапку и побежать с холма к дому, вырвать сына из-под влияния существа, которое держит его в плену. Кто это? Призрак, демон, древний индейский дух? Нет, это смешно. Но ведь что-то, черт возьми. Что-то!

Джек колебался, частью потому, что его напугало до онемения то, что он, как ему показалось, увидел в глазах мальчика. Отчасти потому, что боялся, как бы форсирование разрыва связи между Тоби и тем чужим, что оказалось внутри, не повредило мальчику, не спровоцировало страшную психическую травму.

В этих колебаниях нет смысла, нет никакого смысла! Но тогда и все это не имеет смысла. Вся ситуация, и время, и место походили на сказочный сон.

— В каких телах они ушли отсюда?

Это был голос Тоби, да, но без его обычных оборотов речи и интонаций. Джек решил ответить. Держа в руке пустую перчатку Тоби, он с ужасом понял, что должен ответить, или, в противном случае, его сын останется навсегда таким — безвольным и пустым, как перчатка, родным по форме, но без содержания, с тусклыми глазами.

Насколько это бессмысленно? Мысли скакали, словно балансировали на краю пропасти, слепо нащупывая опору. Джек, может быть, это у тебя помутнение рассудка?

Он сказал:

— Им не нужны были тела, Шкипер. Ты это знаешь. Никому не нужны тела на небесах.