Зимняя магия

Снова понюхала банку. Все, что она почуяла — состав содержимого. Шоколад, сухое молоко, корица, зефир и что-что еще. Так почему же она чувствовала себя разочарованной? Черт возьми эту Тинкс. Ее мысль о том, что Калум и есть тайный поклонник, не выходила у нее из головы. Зачем ему это делать? А если и так, то почему? Он мог бы заполучить любую или даже найти пару. Кого-то нетронутого и чистого.

Даже если он ей и нравился. Ладно, больше, чем нравился. Она не будет для него чем-то особенным. Связавшись с ним, она сделает его предметом насмешек.

Каково было бы проснуться с ним рядом? Быть с ним счастливой? Целовать его. Эти полные, соблазнительные губы, которые всегда изгибались в чувственной ухмылке, дразня ее. Будет ли поцелуй жестким и требовательным или мягким и нежным? Интересно, его мозолистые пальцы оцарапают ей кожу, когда он прикоснется к ней? Какие звуки он издает в порыве страсти?

На подсознательном уровне она знала, что он не будет жесток. Он будет любить ее. Доставит ей удовольствие. Сотрет весь тот страх мешавший быть с мужчиной, после моральных и физических пыток. Если бы только у нее хватило смелости принять мечты, написанные в записке. Как бы ей не хотелось считать, что маленькие победы делают ее сильнее, она не чувствовала, что это так на самом деле. Большую часть времени она проводила дома. Не ходила на свидания, и не предпринимала попыток сблизиться ни с одним из мужчин. Так что, по ее мнению, она все еще была трусихой.

Свист чайника вывел ее из задумчивости. Схватив кружку и банку, она приготовила себе чашку горячего шоколада. Плеснув щедрую порцию «Бейлис», вернулась к своей книге. Она могла бы получить больше, если бы сделала первый шаг. От страха скручивало живот, но любопытство, которое она подавляла столько лет, вырвалось наружу и прошептало: «Попробуй».

Фаун сделала глоток горячего сладкого напитка и застонала. Ладно, она попробует. Она будет играть в эту игру столько, сколько сможет. Она выйдет из своего добровольного ада и будет жить. Что ужасного может произойти?

Никто не собирается причинить ей боль. Все в прошлом. Дрю больше этого не допустит.

— Ну что ж, за новую жизнь и лучшую меня, — произнесла Фаун и сделав еще один глоток из кружки, улыбнулась. — Да, пора брать быка за рога.

Наверное.

***

Переступив порог своего дома, Калум почувствовал запах жареной курицы. Пройдя на кухню, он увидел, что его сестра и брат кашеварят бок о бок у плиты.

— Ух ты, отвлекитесь на секунду, и посмотрите на себя. Когда ты успел так одомашниться, Грэм?

Отмахнувшись от него, Грэм ответил:

— Примерно в то же время, что и твоя задница, крафт дива.

Грэм, в повязанном цветастом фартуке, отнес кастрюлю с картошкой к раковине и слил воду.

— Дай угадаю. Ты боишься испачкаться? — сказал он, натягивая на брата халат.

— Вообще-то, у меня сегодня вечером свидание в Рапид-Сити, — ответил Грэм. — И хотелось бы выглядеть как можно лучше.

— Тогда оставайся дома, — подала голос Лили. — Стоит ей только взглянуть на твою уродливую физиономию, и она убежит в горы.

Грэм схватил ее и начал щекотать, отчего она завизжала, как поросенок.

Калум стоял в стороне и наблюдал за младшим братом и сестрой. После того как их родители умерли, он задавался вопросом, смогут ли они когда-нибудь снова стать нормальными. Мама и папа были тем клеем, который скреплял их семью. Любовь, которую его мать вкладывала в каждого из них — учила их быть достойными взрослыми и никогда не принимать как должное ни одного мгновения в жизни, казалась резким контрастом с жизнью Фаун. Сколько у нее было счастливых воспоминаний?

Мама пекла с ней печенье? Отец научил ловить рыбу? Ходила ли она когда-нибудь в поход и спала ли под звездами? Вопросы роем кружились в голове, пока он стоял там со своим братом и сестрой.

— Эй, земля вызывает Калума, ты где? — спросила Лили, похлопывая его по плечу.

— А? Что ты сказала? — переспросил он, встряхнув головой.

— Я сказала, не мог бы ты накрыть на стол, — ответила Лили смеясь. — Клянусь, с тех пор как ты затеял эту маленькую интригу, твой разум помутился.

— Задумался о скотине и о том, что мне нужно сделать завтра, — оправдывался он, доставая посуду из буфета.

— Ты врешь хуже, чем продавец змеиного масла, — усмехнулся Грэм. — К тому же, если у тебя будет такое выражение лица, когда ты будешь думать о коровах, у нас будут большие проблемы.

— Какой взгляд? — спросил он, ставя тарелки на стол.

— Как будто тебе не терпится по самые яйца залезть в телку.

Грэм схватив тарелку с картофельным пюре и поставив ее в центр стола, продолжил ехидничать:

— Есть что-то, брат, что мы должны знать?

— Отвали, придурок, — рявкнул Калум и потопал обратно к холодильнику. Взяв пиво для себя и брата, он вернулся к столу. — Я думал о Фаун.

— Она догадывается, что это ты? — поинтересовалась Лили ставя блюдо с курицей на стол.

— Думаю, нет. Вчера я провел ее, а сегодня подбросил подарок будучи волком.

— Как ты скрыл свой запах? — спросил Грэм, садясь напротив него. — Она должна была почувствовать его.