Зимняя мантия

Посыльный поклонился, и Матильда уловила сильный запах гари.

– Аббата Ингалфа, миледи. Он должен немедленно возвращаться в Кроуленд – там случился ужасный пожар.

– Пожар? – Матильда прижала руку к горлу и почувствовала, как сильно пульсирует кровь. – Милостивый Боже… И много сгорело?

– Многие строения, миледи. Гостевой дом, библиотека.

Матильда проглотила комок в горле.

– А как насчет часовни? Что с гробницей моего отца?

Он отвел взгляд.

– Часовня пострадала, но гробница господина Уолтефа уцелела.

От потрясения у Матильды подогнулись колени, но она устояла на ногах. Материнские уроки выдержки пошли ей на пользу. Она отвела посыльного к столу и отправила слуг приготовить вещи и мула епископа. Она говорила нужные слова, но все это было внешнее. За этим фасадом пряталась маленькая испуганная девочка.

– Позавчера оставили без присмотра жаровню, братья отправились к заутрене, – рассказывал посыльный. – Она опрокинулась, загорелась солома на полу. Когда подняли тревогу, все уже было в огне. Мы спасли, что смогли, из библиотеки и загасили огонь прежде, чем он спалил часовню. – Тут посыльный нервно взглянул на Матильду, чье лицо стало серым. – Я уже сказал, миледи, что гробница вашего отца не пострадала.

Матильда кивнула и вцепилась пальцами в платье, чтобы они не дрожали. Но ведь могла пострадать, хотелось ей крикнуть.

– Это ужасно, такая огромная потеря, – качал головой Симон, обнимая жену за талию, чтобы поддержать. – Мы переживаем вместе с вами. – Он пожал плечами и практично добавил: – Но никто не пострадал, а дома можно заново отстроить. Более того, теперь это можно сделать лучше. Я согласен, что потеря книг – трагедия, но многие из них можно восстановить – среди ваших братьев много опытных писцов и рисовальщиков. Вы могли потерять значительно больше.

Ингалф вскоре уехал, получив обещание помощи от графства в восстановлении аббатства. Все еще находясь под впечатлением от страшной новости, Матильда проследила, чтобы гости ни в чем не нуждались, покормила сына, вполне разумно отдала распоряжения слугам, но потом не могла вспомнить ни слова из того, что говорила или делала. Если бы не домашние обязанности, она бы уехала вместе с аббатом в Кроуленд, чтобы убедиться, что гробница ее отца в целости и сохранности.

– Он не сгорел, зачем себя мучить, – говорил ей Симон настолько искренне, что она поняла: он снова надел маску придворного и подшучивает над ней.

Матильда закусила губу.

– Я все время об этом думаю. Ты бы тоже так вел себя, будь это твоя плоть и кровь.

– Твой отец был так же близок мне, как и собственная родня, – возразил Симон. – Моя кровь смешалась с его кровью в нашем сыне. Незачем мучить себя мыслями о том, что могло бы быть. Ингалф пообещал, что прах твоего отца будет перенесен в церковь и с почтением погребен перед алтарем. Там он будет в безопасности. – Он взял ее за руку. – Господь заботится о нем. Ты можешь доверить ему эту ношу.

Она покачала головой, хотя и понимала, что он прав, но его спокойствие возмущало ее. Она не желала освобождаться от этой ноши – пока она ее несет, она сохраняет тесную связь с отцом. Она несла ее из любви, ревниво охраняла ее, и одна мысль о том, чтобы от нее избавиться, ужасала ее.

Глава 29

Кроулендское аббатство, весна 1033 года

– Ты уверена, что выдержишь это испытание? – спросила Джудит.

Матильда кивнула и мужественно постаралась побороть тошноту. Накануне она ела устриц и теперь чувствовала дурноту. Все хотели, чтобы она осталась дома, но она настояла на поездке в Кроуленд. Собирались открыть гроб ее отца, омыть кости в святой воде и похоронить перед алтарем вновь отстроенной церкви в аббатстве.

– Я в порядке, – уверяла она. Это было ложью, но она считала, что должна присутствовать в Кроуленде во время этой церемонии.

Джудит скептически подняла брови.

Матильда отвернулась от матери и стала разглядывать местность, по которой они проезжали. Была поздняя весна, заболоченные земли почти высохли. На возвышенностях паслись овцы и козы. Шерсть принесет им хорошие деньги.

Едущий впереди Симон живо о чем-то говорил со своим шурином. Она думала, что об охоте, потому что упоминались соколы, но потом Ранульф назвал женское имя – Сабина, Симон рассмеялся и ответил так тихо, что она ничего не могла услышать.

Матильда с раздражением посмотрела ему в спину.

– Чего еще ждать от мужчин, – заметила Джудит. – Они как дети. Лишь немногие из них становятся взрослыми.

– Может быть, лучше быть ребенком, чем взрослым, – вздохнула Матильда, почти с завистью глядя на своего сына, который заснул на руках у Сибиллы. Сама она была не в состоянии его нести.

Джудит раздраженно фыркнула, чтобы показать, что она думает о ее словах.

Матильда внимательно пригляделась к матери. Та ничего не говорила о том, как относится к вскрытию могилы Уолтефа. Возможно, она не испытывает никаких чувств; или стены, которыми она себя окружила, слишком крепкие, чтобы пробить в них брешь.

– Ты никогда по нему не скучала? – спросила Матильда. – Никогда не чувствовала своей вины в том, как он умер?