Зимняя ночь

Мансура с угрюмым лицом поднялась с кровати.

Кто-то из девушек предложил гостье стул. Дилефруз села и, брезгливо морщась, принялась разглядывать, комнату, поворачиваясь вместе со стулом во все стороны. Ее внимание привлек портрет большелобого мужчины в очках, висевший на стене. Под ним на кровати сидела быстроглазая девочка с книгой в руках.

- Наверно, твой папа? - обратилась к ней Дилефруз. - Похожа, похожа... Красивый мужчина.

Раздался взрыв смеха. Дилефруз тоже засмеялась, хотя причины не поняла.

- Это же Макаренко, - объяснила быстроглазая девушка, - знаменитый педагог.

- А я почем знаю? - пожала плечами Дилефруз. - Вижу - мужчина. Думаю, наверно, отец. Чей портрет может повесить девушка у себя над кроватью? Она, поднялась со стула. - А теперь, девушки, всего хорошего! - И повернулась к Мансуре: - Выйдем на минуточку. Мне надо тебе кое-что сказать.

Девушка молча двинулась за Дилефруз. В коридоре Дилефруз положила руку на плечо Мансуры и мягко сказала:

- Хоть ты меня и обидела, но я не злопамятная. Сердце не выдержало. Думаю, все-таки двоюродный брат... Наверное, и ей захочется пойти его встретить...

Мансура не дала ей договорить.

- Адиль! Едет! Адиль?! - радостно воскликнул она.

Дилефруз со свойственной ей невозмутимостью кивнула головой.

- Письмо прислал. Пишет: "Буду на днях в Баку". В эту минуту Мансура пожалела о том, что ушла в

общежитие. Глаза девушки говорили об этом красноречивее слов.

- Ладно, не переживай. Собирай вещи, пошли.

На следующий день Мансура опять хлопотала по хозяйству в доме с красной черепичной крышей. До самого вечера Рахман и Дилефруз читали ей нравоучения. Несмотря на это, у девушки было чудесное настроение. Ведь скоро она увидит Адиля!

Прошло два дня - Адиль не приехал. Три, четыре... Через неделю тоскующая по морю Дилефруз в сопровождении Лалочки и Мамеда переехала на дачу в Сарай.

В тот же день Рахман отправился в очередной рейс.

Мансура осталась одна в доме с красной черепичной крышей. "Впрочем, лучше одиночество, чем жизнь с Дилефруз!" - думала девушка.

Вот уже несколько дней с наступлением темноты Мансура стелила себе на полу в галерее, ложилась и часами не могла заснуть. Ее одолевали мысли.

Девушка с детства не боялась одиночества. Отец воевал на фронте, мать с утра до вечера работала в колхозе. Маленькая Мансура все время оставалась дома одна. Девочку не путали ни чудовищный грохот волн, ни завывание ветра, ни громовые раскаты, ни монотонный стук осеннего дождя по крыше. Когда с наступлением сумерек за дверью начинал ворчать Топлан, девочка громко кричала: "Кто там?" На звук ее голоса в соседнем дворе начинали тревожно гоготать гуси.

Но в эти дни одиночество тяготило Мансуру. Тогда, в детстве, было совсем другое дело. Шла война. Иного выхода не было. Оставаясь дома, Мансура тем самым помогала матери. А теперь?.. Уезжая из деревни, девушка мечтала походить, в Баку в кино, театры, музей, побродить по паркам... Отправляясь в путь, она думала, что самым близким для нее человеком станет Адиль, что она подружится с ним... Но все получилось иначе. Адиля нет, а она - сторож в чужом доме.

Хотя вечер был душный, Мансура закрыла в доме окна, заперла дверь и легла. Мысли не давали уснуть. Она ворочалась с боку на бок, комкала подушку. Чего только девушка не передумала! "Какая обманщица эта Дилефруз! возмущалась она. - Ничего, пусть вернется с дачи... В тот же день соберу вещи и уйду в общежитие к девочкам! Мама может обижаться сколько угодно!"

Неожиданно в ворота постучали. У девушки защемило сердце. "Кто это может быть? Учитель Салех? Вряд ли. Он так поздно не станет беспокоить..."

Волнуясь, девушка быстро накинула на плечи халат, приоткрыла окно, выглянула во двор и осторожно спросила:

- Кто там?

- Открой, это я...

Нетрудно было определить, что голос принадлежал молодому парню. В голове Мансуры тотчас пронеслось множество страшных мыслей. Колени задрожали. "Кто может быть? Открывать или нет? Может, крикнуть через забор учителю Салеху... Разве он сам не велел мне так поступать? Нет, лучше не буду беспокоить, спрошу еще раз".

- А кто вы такой?

В ответ за воротами кто-то пропел:

Ласточки поют,

Хлебушек клюют...

Мансура сорвалась с места, кинулась к двери галереи, рванула засов, скатилась вниз по лестнице, подлетела к калитке, распахнула ее и бросилась на шею парню, шагнувшему ей навстречу.

НА ДАЧЕ И В ГОРОДЕ

В тени развесистого инжирного дерева на ярком ковре нежились Дилефруз и Лалочка. После плотного завтрака разговор не клеился. Рядом была разостлана небольшая скатерть, вовсю пыхтел желтый самовар. На пестром подносе стояли тарелка с несколькими ломтиками семги, блюдо винограда и хлебница с мягким пышным чуреком, разломленным пополам.

Дилефруз лежала на спине, закинув ногу за ногу. Подол легкого шелкового платья задрался, обнажив белые полные колени. Лалочка, упершись локтями в подушку, обхватив ладонями лицо, мечтательно смотрела в глубь сада.

Мамед лазил по дереву, срывал спелый инжир и кидал вниз, стараясь угодить матери в лицо.