Зимняя ночь

Было далеко за полночь, а девушка говорила, и говорила... Разве могла она заснуть, не излив всего, что накопилось на душе? Она рассказывала все по порядку, начиная с того момента, как уехала из деревни, о занятиях в техникуме, своих подружках...

Адиль лежал, облокотившись на подушку на постели, приготовленной Мансурой еще с вечера для себя. Рядом остывал чай, который она подала ему после ужина. Адиль почти не слышал, о чем говорила сестра. Ои думал о Джейран. "Мужчина должен отвечать за свои поступки. Нельзя заставлять мучиться девушку, которой давал обещание". Эти слова отца заставили Адиля приехать в Баку.

Неужели он завтра увидит любимую? Замирало сердце. "Спасибо, Джейран! Ты оказалась верней и преданней, чем я думал! Мне даже стыдно! Да, ты оказалась верней. Сколько ты, бедняжка, наверно, пережила, прежде чем решилась обратиться к посредничеству моего отца! Я был так несправедлив к тебе! Как я посмотрю в твои глаза?!"

В комнате стало тихо. Адиль очнулся от своих мыслей.

- Что случилось? Ты почему замолчала, Мансура?

- Ты так сильно изменился, Адиль. - В голосе девушки прозвучала обида. - Совсем меня не слушаешь...

- Да что ты, Мансура? Я слушаю тебя, продолжай... - Желая поддержать разговор, Адиль задал вопрос: - Как вы здесь ладили с Дилефруз? Ты что-то умалчиваешь... И в письмах ничего не писала.

Мансуре показалось, что Адиль неспроста завел об этом речь.

- Тебе, наверное, дядя что-нибудь говорил?..

- Да нет же... Просто мне интересно.

Мечтая о приезде Адиля, Мансура думала, как она расскажет ему о всех проделках Дилефруз. Однако сейчас ей не хотелось омрачать радость встречи. "Да и как бы там ни было, Дилефруз ему все-таки мать, пусть даже неродная, думала девушка. - Зачем его огорчать?"

- Что мне умалчивать? - Мансура старалась сделать равнодушное лицо. Я с кем угодно могу поладить. А у Дилефруз-ханум дом - полная чаша: ни забот, ни печали. Дядя Рахман, наверно, уже рассказал тебе новость?

- Какую новость?

- Неужели не знаешь? Дядя выиграл десять тысяч.

- Десять тысяч? Когда?

- В прошлый рейс. Он и деньги в Москве получил. Привез мне в подарок шотландку на платье.

Известие нисколько не обрадовало Адиля.

- У тебя, оказывается, много новостей, Мансура! "Может, она знает что-нибудь о Джейран?" - подумал он и добавил: - Ну, расскажи, что еще нового?

Адиль отхлебнул глоток чая. Девушка протянула ружу:

- Наверно, остыл? Давай подолью горяченького.

- Нет, нет, большое спасибо, Мансура, я не хочу. Рассказывай дальше.

- Что рассказывать? Я уже кончила. Теперь ты расскажи, как там у вас в Москве?

- Сегодня твоя очередь. Я буду рассказывать завтра.

Адиль хотел напрямик спросить о Джейран, но постеснялся и начал издалека:

- Кто-нибудь из моих товарищей или знакомых приходил в мое отсутствие?

Девушка пожала плечами.

- К нам каждый день приходит много народу, но я никого не знаю. По-моему, это не твои товарищи. Все взрослые мужчины и женщины...

Мансура сидела перед Адилем на коврике, поджав ноги. В ее лице, движениях, манере разговаривать было еще очень много детского. Однако за эти годы она сильно выросла, похорошела. От прежней худенькой девочки, с тоненькими косичками, которая носила хлеб в ласточкино гнездо, не осталось и следа. Что-то в ней Адилю напоминало Джейран. Может быть, голос, такой же нежный, приятный, задушевный. Или жесты, движения - быстрые, ловкие, как у Джейран? А может, все девушки в этом возрасте чем-то походят друг на друга?

Мансура встала, собрала посуду и вышла на кухню. Вернувшись, она увидела, что Адиль спит. Девушка осторожно сняла с него носки, укрыла одеялом, потушила свет и на цыпочках прошла в комнату.

Светало...

Адиль с бьющимся сердцем взбежал по лестнице на третий этаж и нажал кнопку звонка. Как он волновался! Наконец-то он увидит Джейран!

Дверь открыла мать девушки. Тонкие брови, черные глаза напомнили Адилю Джейран. Посеребренные сединой волосы были совраны сзади в тугой пучок. Адиль видел ее впервые.

- Кого тебе, сынок? - спросила женщина.

- Джейран... Будьте добры, позовите...

Мать ушла. Через минуту в коридор выбежала Джейран. Она была в белом платье и белых босоножках, которые нравились Адилю. Казалось, она ждала его прихода и специально так оделась. Девушка нисколько не изменилась. Та же приятная родинка на щеке. Глаза, задумчивые, умные, по-прежнему напоминали два горных родника. Нежные, алые, похожие на лепестки розы, губы улыбались все той же легкой, грустной улыбкой.

- Входи, - пригласила она гостя,

- Нет, Джейран, мне надо с тобой поговорить наедине. Выйдем на улицу.

- Что ты можешь мне еще сказать?!

Девушка нехотя вышла на лестничную площадку, захлопнула дверь. Они начали спускаться по лестнице.

Адиль понимал причину столь холодного приема.

- Ты, наверно, обижаешься, что я редко писал из Москвы? Да, Джейран?

- Я не получала от тебя писем. Не лги.

- Что ты говоришь, Джейран? Называешь меня лгуном?

- Да, ты лгун. Обманул меня красивыми словами. Ты не достоин любви. Я не желаю тебя знать! Никуда с тобой не пойду!

Джейран остановилась, повернулась к Адилю спиной и горько заплакала. По щекам поползли ручейки слез.