Зимняя рябина

– Да всего лишь маленькими неприятностями, Ванечка. Всего лишь. Подумаешь, муж гульнет иногда, ничего страшного в этом в принципе нет. Наоборот, эмоции подстегиваются. А хорошего брака без эмоций не бывает, вот что я тебе скажу, Ванечка.

– А у нас с тобой какой брак, Лен? Достаточно в нем эмоций, по-твоему?

– Еще бы… Ты ж иногда бываешь такой упертый, что я вся нервами изойду, прежде чем добьюсь от тебя чего-то. Вот как сейчас, например… Заладил одно и то же – поеду, поеду, надо поклон отдать! Бубнишь как заведенный… И ведь знаю, что все равно сделаешь по-своему, оттого и злюсь! А ты говоришь, эмоций у нас недостаточно…

– Я этого не говорил, Лен. Я просто спрашивал.

– Да какая разница, господи… – раздраженно махнула рукой Лена, подходя к окну.

И тут же спина ее напряглась, и даже показалось, будто она сделала стойку как породистая борзая, голос зазвучал совсем по-другому:

– Ой, Вань, смотри, к нам Олежек идет… С шикарным букетом роз… Мириться с Катей пришел, наверное. Иди, Вань, встречай… А я пока прическу поправлю! Да не стой истуканом, ради бога, и лицо сделай приветливое, не хмурься! Где у меня расческа? Ты не видел мою расческу, Вань? Мне же и впрямь причесаться надо, с утра хожу непричесанная!

Но вместо зеркала Лена вдруг ринулась в комнату Кати, приговаривая заполошно:

– Катя! Катенька! К тебе Олежек пришел! Папа пошел ему дверь открыть, Катенька! Ну что у тебя такое лицо, будто ты целый лимон без сахара съела? Тебе не идет такое лицо, Катенька, не идет… И что вы с отцом оба такие недовольные, не пойму? Почему я одна должна суетиться? Такое чувство, будто это я замуж выхожу, а не ты, Катенька!

Олег уже вошел в прихожую, держа перед собой круглый букет роз. Улыбнулся натужно, потом проговорил довольно бодренько:

– Здрасьте, Иван Павлович! А Катя дома? Я к ней…

– Дома. Проходи, она у себя в комнате.

– Ага… Вот, извиняться пришел, Иван Павлович. Катя на меня очень сердится, да? Я вчера покуролесил немножко… Решил оторваться напоследок, потом уж нельзя будет… Я ж все понимаю, что нельзя… Сильно Катя сердится, Иван Павлович?

– Не знаю, ничего не говорила. С утра из своей комнаты не выходит.

– Сердится, значит. Ну да… Мне можно было и понедельника дождаться с извинениями, когда она на работу придет, но я решил – чем раньше, тем лучше. К тому же на работе много глаз да ушей посторонних, как-то не хотелось бы при них…

– Олежек, здравствуй! – выплыла в прихожую Лена, ласково улыбаясь. – Ах какой шикарный букет, с ума сойти… Я сейчас тебе вазу большую дам, Олеженька!

– Не надо вазу… – небрежно отказался Олег, слегка поморщившись. – Что я, в вазе Кате этот букет дарить буду?

– Да, Олеженька… Ты прав, конечно. Да ты проходи, проходи, Катюша у себя в комнате! А я пока стол к чаю накрою…

Не успел и чайник на кухне вскипеть, как Олег уже выскочил из Катиной комнаты, едва увернувшись от летевшего ему вслед букета. Ничего не сказав, быстро прошмыгнул в прихожую, вышел за дверь.

– Ничего себе… Круто она с ним поступает… – испуганно проговорила Лена, теребя в руках лямку от фартука.

Потом обернулась к Ивану, попросила тихо:

– Ты бы поговорил с ней, Вань… Что она вообще думает-то? Может, и впрямь уже решила замуж не выходить? Я хотела спросить, а она со мной даже разговаривать не стала. Сходи к ней, а, Вань? Тебя она больше уважает…

– Ты же знаешь мое отношение к этой свадьбе, Лен. Я давно сказал, что мне этот Олег не нравится.

– Да я ж не про тебя сейчас хочу узнать, а про Катю! Сходи и поговори с дочерью! Трудно тебе, что ли?

– Ладно, поговорю…

Катя сидела на диване, закрыв глаза, слушала музыку в наушниках. Голова ее покачивалась в такт ритму, лицо было отрешенным и сосредоточенным одновременно. Иван сел рядом, тронул пальцами ее плечо. Лена вздрогнула, открыла глаза, глянула на него быстро:

– Ой, пап… Напугал… Я и не услышала, как ты вошел. Совсем в моего любимого Стинга провалилась. Тебе нравится Стинг, пап, скажи?

– Мне больше «Пинк Флойд» нравится, дочка. В мои времена все по этой группе с ума сходили. У каждого времени своя музыка, сама понимаешь.

– Но Стинг – он же особенный… Он в каждую клеточку организма своей мелодичностью попадает! Да он вообще уникальный в этом смысле, пап!

– Согласен. Но я пришел с тобой не о Стинге говорить, Катюш.

– А о чем? Или о ком, пап?

– О твоем женихе, как ты и сама догадываешься, наверное. Скажи, ты и правда Олега любишь?

– Странный вопрос, пап… Особенно странно звучит накануне свадьбы, не находишь? Ты мне этот вопрос уже задавал. И не один раз, насколько я помню.

– Но ты мне так и не ответила, Катюша…

– А чего отвечать? Ты и сам все прекрасно знаешь. Все ж на твоих глазах было. Ты ж знаешь, как он меня любит. С третьего класса за мной бегает, никак не устанет. Он просто зациклен на мне, пап…

– Вот именно, что зациклен. И это совсем не значит, что он тебя любит, Катюш.

– Ой, перестань! Не придирайся к словам. Я знаю, что он меня любит. Да, может гульнуть с другой, чтобы самому себе что-то доказать или как-то там самоутвердиться, а любит меня. Так бывает, пап…

– А ты? Ты его любишь, скажи?