Зимняя роза

– Я не переживаю, хотя оснований для этого предостаточно. Элла, у нас будет семья. Сид, я и малыш. В Америке. В Калифорнии. Жду не дождусь, когда сообщу ему об этом, – взволнованно сказала Индия. – Я сделаю это на корабле, как только мы благополучно уедем из Лондона. Или нет, я скажу ему в Нью-Йорке. А может, дождусь, пока мы не доберемся до Калифорнии. На ранчо Уиша. Пожалуй, там самое подходящее место для таких новостей. – Ее улыбка вдруг погасла. – Если только он поедет со мной. – Недавняя радость сменилась холодным, свинцовым ужасом. – А если нет… я окажусь незамужней женщиной с ребенком на руках. Я лишусь медицинской лицензии. Чем я буду зарабатывать на жизнь? На что содержать ребенка? Бедняжка будет расти без отца.

– Довольно! Сейчас же прекрати каркать! Ты придумываешь ужасы, которые никогда не случатся. Сид поедет с тобой. Вы будете вместе.

– Элла, ты постоянно говоришь об этом, но откуда ты знаешь, что так оно и будет?

– Потому что так говорит моя мамочка, – улыбнулась Элла. – Бешерт – вот что она говорит. Те, кому по судьбе выпало быть вместе. Если в чем я и уверена, так это в том, что мама никогда не ошибается.

Индия заставила себя улыбнуться. Она стиснула руку Эллы, отчаянно желая поверить подруге. 

Глава 71

В гостевой комнате на верхнем этаже дома 94 на Гросвенор-сквер Сид Мэлоун сделал очередную попытку сесть и выбраться из постели.

Три дня подряд у него держался сильнейший жар. Он почти не ел и теперь был не сильнее котенка. Пулевая рана под лопаткой воспалилась, и инфекция быстро завладела его организмом. Надо было прогнать жар пораньше, но Сид не мог. У него не хватало сил. В нем не осталось бойцовских качеств, поскольку ему не за что было бороться.

Индия предала его, сообщив полиции адрес квартиры на Арден-стрит. Она помогла полицейским подстроить ему ловушку, зная, что его схватят и бросят в тюрьму. Более того, зная, как покорежила его тюрьма.

Часть его личности не верила в это. Не могла поверить. Индия его любила. Зная, кто он и что из себя представляет, она пожертвовала всем – даже своей больницей, – только бы находиться рядом с ним. Тогда почему она вдруг ополчилась на него?

Сид знал ответ: потому что он убил двоих. Так писали газеты. Так говорили люди вокруг нее. И она им поверила. Конечно же поверила. Разве могло быть иначе? Ведь Сид Мэлоун, как ни крути, был преступником. Безжалостным. Коварным. Способным на что угодно.

Он вспомнил их последнюю встречу – торопливый завтрак в ресторане семьи Московиц. Он тогда сказал Индии, что у него осталось последнее незавершенное дело, которое нужно довести до конца. Спустя несколько часов Джо Бристоу оказался на больничной койке, сражаясь за жизнь, а свидетельницы сообщили, что стрелял в него не кто иной, как Сид Мэлоун.

Скорее всего, Индия, ужаснувшись содеянному, прямиком отправилась в полицию. А может, полицейские сами явились к ней. Допустим, пронюхали что-то насчет их обоих и пригрозили ей арестом. Как бы там ни было, она выдала адрес квартиры. И как бы там ни было, Сид едва ли мог ее винить.

Он всегда знал: рано или поздно ему придется расплачиваться за совершенные преступления. И этот час настал. Он полюбил, пойдя против своей природы, не послушавшись голоса интуиции. И вот результат: он потерял любовь. Боль потери была сильнее и острее телесной боли, будь то удары плеткой или пуля.

Сид понимал, что оставаться в Лондоне ему никак нельзя. Да и в Англии тоже. Нужно убраться подальше от этих мест и там начать жизнь заново. У него остались друзья среди судовладельцев, а у друзей – связи в Китае, на Цейлоне, в Африке. Они ему помогут… если он сумеет до них добраться.

– Залежался я на этой долбаной кровати. Пора вставать, – произнес Сид и встал; на слабых, негнущихся ногах он обошел комнату. – И вообще, пора сваливать отсюда.

– Ты спятил? – насторожился сидевший у камина Шейми. – На тебя же идет охота. Или забыл?

Шейми пролистывал пришедшие газеты, ища хоть что-то о поисках Сида Мэлоуна.

Сид недовольно вздохнул. Если нельзя выйти, нужно заняться собой и вернуть себе прежнюю силу. Он сделал еще один круг по комнате, затем попытался двигать левой рукой. Сид поднял руку, насколько возможно, отвел за спину, вытянул. На лбу выступил пот, а с губ сорвался тихий стон. Каждое движение сопровождалось болью, но Сид продолжал упражняться. Нужно поскорее восстановить руку. Он был уверен, что сломал ее, выпрыгнув из окна на Арден-стрит, однако мистер Фостер обнадежил его: это всего лишь вывих. Дворецкий Фионы оказался сведущим и по части хирургии: сумел извлечь пулю с помощью филейного ножа и ножниц для разделки птицы.

– У вас немного повреждены мышцы, – сказал Фостер, бросая пулю в форму для пудинга, – но все кости целы. Стрелявший в вас был либо очень хорошим стрелком, либо никудышным.

Сид поблагодарил его за помощь, но настороженность не исчезла. Где гарантия, что дворецкий не стукнет полиции?

– Фи, ты ему доверяешь? – спросил он у сестры, когда Фостер ушел.

– Как самой себе.