Зимняя роза

Он побывал у кузнеца, где купил несколько ярем и починил кое-какие инструменты. Затем пошел на индийский базар за солью и специями; оттуда – к оружейнику за патронами и в универмаг «Норфолк» за йодоформом, хинином и виски. Помимо этого, он купил керосин, свечи, четыре пятидесятифунтовых мешка муки, газеты, шнурки, мыло и вустерский соус. Последним местом его покупок стала пекарня Эллиота. Там он купил фруктовый кекс. Мэгги была сама не своя до них.

Отнеся все покупки в повозку и прикрыв их брезентом, он, перед тем как тронуться в обратный путь, снова пошел в город. Последней точкой его путешествия по Найроби был отель «Норфолк», где он намеревался выпить пару порций виски. Шагая налегке, выбросив из головы бесконечный список покупок, которым его снабдила Мэгги, Сид позволил себе взглянуть на город. Найроби отнюдь не был прекрасным местом, за что Сид его и любил. Никакого жеманства, никаких претензий. Город принимал людей такими, какие они есть, и того же ожидал от них.

Своим существованием Найроби был обязан владельцам Угандийской железной дороги, протянувшейся от Момбасы до озера Виктория. Дорога строилась три года. Рельсы тянулись с востока на запад. Когда они достигли 327-й мили – пойменной равнины, которую масаи называли Энгоре-Ньяробе – Место Холодной Воды, – руководители строительства посчитали ее удобным для размещения рабочих и складирования грузов для дальнейшего броска на запад, где холмистая местность становилась труднопроходимой.

Идя по раскисшим улицам, Сид заметил несколько фермерских семей, приехавших в город за провизией. Глаз сразу выделял их среди горожан. Это были обитатели бушленда. Даже по широким улицам Найроби они двигались гуськом, словно по тропке, стараясь не уколоться о колючие кустарники и не нацеплять клещей. По пути к отелю «Норфолк» Сид насчитал десять новых зданий, а на Стейшн-роуд и Виктория-стрит десятки плотников и маляров подновляли и красили фасады старых.

Найроби мог бы так и остаться железнодорожным поселком, но судьба распорядилась иначе, и он превратился в быстро растущий город. Покосившиеся деревянные дукасы соседствовали с аккуратными новыми отелями и магазинами с огромными витринами, в которых женщины покупали кожаные туфли и платья для приемов в саду. «Норфолк» выписал для своих гостей французского повара, а на Дюк-стрит можно было выпить чашку чая. В доме губернатора давали балы. Скачки на недавно построенном ипподроме становились праздником для всего города. Несколько каменных правительственных зданий добавляли Найроби солидности, а телеграфные столбы – современности. Но стоило приглядеться к городу, как даже самый поверхностный наблюдатель замечал: Найроби по-прежнему во многом оставался пограничным городом. На Виктория-стрит и по сей день существовали бордели, прачечные и опиумные курильни, а сам город населяли в основном спекулянты, бездельники и эксцентричные личности.

С несколькими из них Сид поздоровался, ступив на веранду «Норфолка». Али Кан, местный транспортный барон, выгружал из своего фургона пассажиров и чемоданы. С вокзала эти люди ехали вместе с курами, козами и пианино. На ротанговом стуле, попивая лимонный сквош, развалился испанский доктор Росендо Рибейро. О том, что он здесь, Сид узнал еще раньше, увидев привязанную к столбу зебру, на которой врач ездил к своим пациентам. Пройдя в холл, Сид услышал доносившийся из бара громкий голос лорда Деламера, неукротимого, бесстрашного английского барона, владевшего в Кении двадцатью тысячами акров земли. Здесь находилась и Мэри-Первопроходец, торговка, лихо разъезжавшая по бушленду, как по своей вотчине. На ее поясе болтался хлыст из буйволовой кожи. Мэри была способна перепить Деламера и часто уезжала с попоек, садясь на мула задом наперед.

– Это ты, Бакс? – окликнул его Деламер.

– Боюсь, что так, – ответил Сид, приподняв шляпу.

За столом Деламера сидел Йо Роос, сосед-плантатор Мэгги, крупные землевладельцы братья Коул и еще несколько человек. Прожив в бушленде пять лет, постоянно общаясь с кикуйю, Сид начал во многом воспринимать соотечественников так же, как африканцы: либо как достойных белых людей, либо как отъявленных мерзавцев. За столом Дела собрались и те и другие. Некоторые сочетали в себе черты обоих типов, и все зависело от времени суток и количества выпитого.

– А мы тут захватили твоего соседа, – сообщил Деламер. – Удерживаем в расчете на выкуп.

Сид посмотрел на Рооса, державшего в руке стакан с виски. Бур-переселенец, он приехал в эти края из Претории. Йо был жалким, вечно ноющим неудачником.

– Можете и дальше удерживать. Я выкупать его не собираюсь, – сказал Сид.

Роос нахмурился. Остальные засмеялись.

– Присаживайся к нам, Бакс. Горло промочишь, – пригласил Деламер.