Зимняя роза

— Я посмотрю, свободен ли путь, — прошептала она и побежала к двери библиотеки. Она поставила фонарь в сторону, сняла плащ и, прежде чем выйти в коридор, пригладила волосы. Хотя из комнат для гостей, которые были расположены за покоями лорда Сэкстона, доносился приглушенный плач, в коридоре на верхнем этаже, ведущем из восточного крыла здания, было тихо и слуг не было видно. Быстро вернувшись в библиотеку, Эриенн жестом показала Банди, что можно выходить.

— Поторопитесь, пока никого нет.

— Позовите Эгги, мадам, — попросил Банди. — Она знает, что надо делать с мистером Ситоном, и ей можно доверять.

Ноги буквально несли Эриенн вниз по лестнице. Она резко остановилась у входа в башню, заметив Фэррелла, который стоял возле очага в большом зале. Эриенн осторожно решила пройти мимо, однако это у нее не вышло.

Фэррелл озадаченно перевел взгляд с нее на главный вход. Он не слышал, чтобы открывалась дверь парадного, и разрешил свои сомнения простым вопросом:

— Как ты вошла? Я ждал тебя и, поскольку ты не вернулась, решил отправиться на поиски. А ты уже тут. Как ты оказалась наверху, если я не видел тебя?

Эриенн не хотела доверять ему важную тайну и на ходу придумала оправдание:

— Наверное, ты был у девушки. Кстати, что с ней?

— Бедная девушка, они убили ее отца, и она постоянно плачет. Эгги отправила ее в кровать и дала ей пуншу. Она говорит, что пунш поможет девушке заснуть.

Эриенн принялась судорожно думать. Если Фэррелл узнает, что Кристофер ранен и находится в доме, то он может разболтать об этом шерифу. Тут она сообразила, что ей может помочь пунш Эгги. Эриенн понимала, что необходимо скрыть от Фэррелла то, что происходит в усадьбе.

— Надо бы и тебе принять пунша, Фэррелл. Ты легче заснешь, пунш творит чудеса и укрепляет силы. Завтра утром с тебя усталость как рукой снимет и ты будешь готов к встрече с девушкой.

Лицо Фэррелла потемнело от прилившей краски, так как миловидность девушки не осталась им незамеченной — ее широко раскрытые темные глаза, пышные рыжеватые локоны, обрамляющие кудрями бледное лицо с тонкими чертами, были приятным воспоминанием.

— Ее зовут Джулиана Беккер, — холодно произнес он. — Ей всего лишь семнадцать лет.

Эта остановка на пути к Кристоферу раздражала Эриенн.

— Если ты не возражаешь против того, чтобы поужинать в одиночестве, Фэррелл, я прикажу слугам принести тебе еду на подносе в твою комнату. Боюсь, я слишком расстроена, чтобы есть, и, вероятно, сейчас же отправлюсь спать.

Последние слова она бросила через плечо, заторопившись на кухню.

— А лорд Сэкстон вернулся? — крикнул Фэррелл.

— Не думаю, — не останавливаясь, отозвалась Эриенн. — По крайней мере, я не видела его.

— Если он вернется, скажи ему, что я хотел бы взять у него экипаж, чтобы отвезти девушку к матери завтра утром. Они живут в Йорке.

— Я уверена, что это не вызовет возражений, Фэррелл. Прикажи Пейпу, и он распорядится, чтобы Тэннер заложил карету к удобному для тебя времени.

Дверь кухни захлопнулась за ней, но, не обнаружив там Эгги, Эриенн бросилась обратно через зал, не обращая внимания на то, как озадачила своей спешкой Фэррелла. Она обнаружила экономку в западном крыле, когда та выходила из комнаты для гостей, устроив девушку на ночь.

— Мисс Беккер сейчас значительно лучше, мадам, — сообщила Эгги. — Это счастье, что она…

— Эгги, мне необходима ваша помощь, — нервно перебила ее Эриенн. — Мистер Ситон ранен, Банди сказал, вы знаете, что надо делать.

— В каком он состоянии? Вы можете объяснить, мадам? — расспрашивала взволнованная Эгги, торопливо идя по коридору вместе со своей хозяйкой.

— У него в боку чудовищная дыра, — с тревогой объяснила молодая женщина. — Рана сквозная, и он, кажется, потерял много крови.

Больше времени на расспросы Эгги не тратила. Подняв свои юбки, она, пыхтя, бросилась бежать и, не снижая скорости, резко свернула за угол к двери, ведущей в спальню лорда Сэкстона. Дверь была приоткрыта, и Эриенн замерла в удивлении, увидев, что экономка нырнула в нее, не останавливаясь. Ее изумление возросло при виде Банди, склонившегося над лежащим в кровати Кристофером. Покрывала были откинуты, а под тем местом, которое перевязала Эриенн, были расстелены полотенца. Если не считать простыни, которая покрывала бедра Кристофера, он был полностью раздет. Черный плащ и костюм были свалены в кучу на полу возле высоких сапог для верховой езды.

При приближении экономки к кровати Банди поднялся и отошел в сторону, и, пока женщина разрезала неумелый бандаж и осматривала рану, Эриенн забилась в угол и поеживалась, словно боль от ощупывающих рану пальцев проникала в ее сознание. С бескровных губ скорчившегося в беспамятстве Кристофера сорвался стон, и Эриенн прикрыла рукою рот, заглушив поднявшиеся от страха рыдания. Она не осознавала раньше, как дорог ей этот янки, пока не увидела его в это мгновение — беспомощного, в беде. Он всегда был таким сильным и ловким, что, казалось, не нуждается ни в ком. Эриенн до боли хотелось выразить свои чувства, и она мучилась оттого, что ей нельзя было прикоснуться к нему или прошептать ему слова о своей любви.