Зимняя сказка. Дилогия (СИ)

Игорь о чем-то тихо переговорил с Надей, она оделась и вышла из кунга. После небольших препирательств, он выпроводил из кунга и Машу. Затем, усадив меня вплотную к стене, заставил головой плотно к ней прижаться и, смотря в потолок, замереть. С небольшим мандражём я выполнил это требование, и он разовым шприцем ввёл мне лекарство, как мне показалось, прямо в глаз. Сам укол длился от силы — секунд пять, потом — минуты три, крепко прижав к ранке смоченную в спирте ватку, я отходил от испытанного шока. Дохтур же, коротко хохотнув, предложил испуганно наблюдавшим за этой процедурой нашим новым девушкам отвернуться, а мне он сказал:

— Ну что, Батя, а теперь наступает приятный момент, называется — укол в задницу. Так что, вставай, поворачивайся и приспускай штаны.

— Ты же ничего не говорил о других уколах, — возмущённо пробормотал я, — что же, по-твоему — неприятный момент, если это ты считаешь приятным.

Игорь опять хмыкнул, набирая при этом в шприц лекарство, и ответил:

— Например, предыдущий укол, был не совсем приятным. Так что, расслабься, подставляй задницу и постарайся получить удовольствие. К тому же, готовься, как только Надя принесёт оборудование, будем ставить тебе капельницу.

— Что, и это ещё не всё? Ты просто медицинский маньяк какой-то. Рад, наверное, что дорвался до такой безропотной жертвы, как я, а что? Не кричу, не дёргаюсь, молча, выполняю все твои указания — мечта, а не пациент. К тому же, и эликсира можно беззастенчиво лишить.

Игорь, опять улыбнулся и ответил на мои стенания:

— Что-то, Батя, ты стал очень разговорчивым и капризным, наверное, мне всё-таки нужно будет рассмотреть вопрос о назначении тебе курса двухведёрной клизмы. Думаю, после этого твои жалобы сойдут, на нет, и можно будет спокойно заниматься лечением глаза. А пользу капельницы, я думаю, ты оценишь дня через два, когда сможешь видеть своим ослепшим глазом. Ты радуйся, что Галя перед самым нашим выездом наготовила раствор для капельницы, им мы быстро почистим твои сосуды, и ты будешь себя чувствовать лет на десять моложе.

В этот момент в кунг вошла Надя, она принесла штатив для капельницы и пакет с медикаментами. После этого, меня уложили на боковую лавку, где и пришлось лежать минут тридцать, пока из большой колбы по капле стекал мне в вену этот лечебный раствор. Пока я лежал, у меня побывала целая череда посетителей. Каждый из них пытался меня как-то развлечь, по делу говорил только Саша. Мы с ним решили, что как только закончится эта процедура, караван немедленно двинется дальше и больше длительных остановок из-за меня делать не будет. Машу, которая всё это время сидела рядом, я, всё-таки, уговорил ехать в женском кунге — нужно было кому-нибудь сидеть с Ваней.

В общем, вся эта суета вокруг меня продолжалась более трёх часов. Когда наш караван тронулся, солнце уже давно скрылось, но полной темноты не было, в небе ярко светила луна, и вся окружающая местность серебрилась отражённым от снега светом. Температура была -14 градусов, было очень тихо, не было даже намёка на ветер.

Так долго отдыхать, лёжа на постели в кунге, было непривычно, но чертовски приятно. Я, первоначально, начал прислушиваться к беседе наших новых девушек, но минут через двадцать меня убаюкало неспешное покачивание кунга, монотонные скрипы двигающегося вездехода и тихое журчание женских голосов. Уснул я, несмотря на храп, доносившийся от спального места Игоря, который начал издавать эти звуки, буквально на пятой минуте после начала движения.

Проснулся я от какого-то непривычного ощущения, минут пять лежал и пытался разобраться, что же изменилось в окружающей обстановке. Потом до меня дошло, что мы стоим, и я подумал, что это остановка на пересменок. Но, посмотрев на часы, увидел, что после начала движения прошло уже больше шести часов, и эта остановка не могла быть плановой. Меня мгновенно захлестнула волна тревоги, и я, вскочив, начал судорожно одеваться. Все остальные пассажиры кунга безмятежно спали, несмотря на то, что в окна уже начал пробиваться яркий солнечный свет.

Когда я уже собирался надевать тёплую куртку, меня осенило, что я могу связаться с кабиной УРАЛа по переговорному устройству. Этой системой были оборудованы оба наших кунга. Только я подошёл к стене, где висела переговорная трубка, как распахнулась входная дверь, и в кунг ввалился Флюр. Он был немного раскрасневшийся от мороза, и лицо его не выражало никакой тревоги. Это меня немного успокоило, но я всё равно засыпал его градом вопросов:

— Хан, что там случилось? Почему стоим? Что, неужели опять кто-нибудь сломался?

Он, сразу не отвечая, оглядел всё помещение, хмыкнул и заявил:

— Ха, хорошо вы тут устроились! Я тоже так хочу! Пойти, что ли, подговорить Малого, чтобы дал мне в глаз — глядишь, после этого и меня Дохтур госпитализирует.