Зимняя сказка, или Новый год у мамы (СИ)

— Что ж, давайте проводим Старый Год, — говорит сосед, откупоривая шампанское. А вдруг мама из-за него сопьётся? До этого все наши праздники сопровождались лишь компотами. А теперь она сама протягивает фужер для игристого напитка. Но сосед наливает всем совсем немного, больше пены, чем напитка.

— Можно я возьму слово? — спрашивает Николай Петрович, и мы одновременно киваем.

— Этот год стал для меня концом одной жизни и началом другой. Его можно с одинаковой уверенностью назвать несчастным и счастливым. Он забрал у меня дорогого человека, но взамен дал веру в себя, надежду на светлое будущее и подарил любовь. И за последнее я его несказанно благодарю. Я рад, что приехал сюда и встретил здесь таких искренних, неординарных и интересных людей. Спасибо уходящему году за Вас, Людмила и, конечно, за Вашу замечательную дочь.

Это что признание в любви? Маме? Я чувствую лёгкую зависть и огромную радость. Не знаю как, когда и где, но эти двое смогли влюбиться друг в друга, но знаю, что у мамы это впервые после папы. И скорее всего в последний раз. Она у меня по жизни однолюбка. А это значит, что им ни в коем случае нельзя упустить свой шанс.

Николай Петрович как завороженный смотрит на маму и так нежно ей улыбается, что аж сердце щемит. А она… У неё на глазах слёзы. И она улыбается ему в ответ. Эх, для моего раненого сердца это достаточно тяжелая картина, поэтому я громко говорю:

— Горько!

Они слегка ошарашено смотрят на меня, как будто я из под земли появилась. Я лишь немного пожимаю плечами и договариваю:

— Горько будет, если мясо в духовке подгорит. Надо проверить.

И иду на кухню. Когда возвращаюсь в зал, они чинно сидят на приличном расстоянии и обсуждают, какую передачу лучше всего смотреть.

— Давайте лучше на Базарную площадь сходим. Там поинтереснее будет, чем в телике.

Николай Петрович согласно кивает, а вот мама призадумывается. Одно дело слушать признание в любви дома, другое дело при свидетелях. Репутация ведь у нашего соседа плохая. И мама сама его множество раз шпыняла. А теперь идти с ним под ручку стесняется. После этого такие пересуды начнутся, что все кости мамочкины заблестят после такой активной мойки.

— Давайте сначала Новый Год встретим, а там видно будет, — уходит она от ответа. И подливает САМА шампанского соседу. Целый фужер. Я аж давлюсь колбасой. Сосед также удивленно вскидывает брови, пытаясь разобраться в таких переменах. После секундного замешательства он расслабляется и немного хищно усмехается. Николай Петрович берёт бокал с напитком и салютует им в честь мамы, выпивая содержимое до дна и не отрываясь от её лица. И мама довольно улыбается в ответ.

В итоге на часах пол двенадцатого ночи, единственная бутылка шампанского выпита почти полностью одним соседом, мы с мамой лишь пригубляем, но самое интересное, что он трезв как стёклышко. Спокойно сидит, говорит, нахваливает мамину стряпню и, как мне кажется, выжидает. Мама же скисает и постоянно морщит лоб. А потом со словами "Я сейчас" выходит из-за стола. Не долго думая, иду за ней. И вижу, как она достаёт из подпола бутылку водки.

— Откуда в нашем доме водка? — спрашиваю я.

— Купила специально к приезду Левитиных.

— А сейчас зачем достаёшь?

— Для Николая… Петровича.

— Ты нарочно его спаиваешь.

— Ничего подобного. Сегодня праздник, можно чуть-чуть и выпить.

— Чуть-чуть да, но не целую же бутылку в одно лицо. Мы же с тобой её пить не будем.

— Конечно, нет.

— Я совсем запуталась. То ты обзываешь его алкашом и пьяницей, то сама вливаешь в горло. Что происходит?

Мама не выдерживает и срывается на мне:

— Ты ещё спрашиваешь? Из-за тебя я попала в глупую ситуацию. Зачем ты предложила идти на площадь? Как я с ним покажусь?!

Как я и думала.

— Мама, тебе только что признались в любви, а ты стыдишься выйти с ним в люди?

— Конечно. Я сама его хаяла по чём свет стоит, а теперь буду разгуливать в обнимку. Меня на смех поднимут. Вот он напьётся и свалится спать. Мы тогда дома останемся.

— Это всё равно не выход. Тебе рано или поздно придётся выбирать. Лучше сейчас скажи, что не разделяешь его чувств. Ты же не влюблена?

Но мама лишь мола опускает голову.

— Тогда плюнь на общественное мнение.

— Если всё было так легко, то ты призналась бы Стасу и сейчас отмечала с ним.

Я замолкаю. Она права. Куда мне лезть к ним, когда сама запуталась в себе. Ясно только одно: мы с мамой не самые умные женщины, мягко говоря.

Мы возвращаемся в зал и видим соседа, гладящего Марианну и смотрящего куда-то вдаль. Заметив нас, Николай Петрович мягко улыбается. А затем обращает внимание на бутылку и заливисто смеётся.

— Девочки, вы задались целью меня споить?

Мама немного ехидно отвечает:

— Естественно. А потом сфотографировать и выложить в школьниках.

— Ты хотела сказать в Одноклассниках? — исправляю я.

— Ну да.

Николай Петрович усмехается:

— Я согласен. Только, Людмила, Вы мне компанию составьте, а то одни только алкоголики пьют, а я же ни такой.

Его усмешка становится коварной. Мама обреченно кивает. Только вот зачем? Она совершенно не умеет пить.