Зимняя вода

Сколько Мартин себя помнил, по четвергам его родители всегда ездили на машине закупаться на неделю, и обязательно заходили в ресторан поесть традиционного горохового супа и блинов с вареньем. Мартин воспользовался первым же выпавшим случаем и, сгорая от стыда, отправился к ним домой рыться в вещах — дядин рассказ напрочь лишил его покоя. Он должен узнать все.

На верхней полке шкафа, там, где Мартин нашел мамины дневники много лет назад, их не оказалось. Может быть, она переложила их, заметив, что он тут побывал? Или даже выбросила? В одном из ящиков комода Мартин нашел дневник, который, судя по обложке, когда-то был толстым, но теперь выглядел подозрительно легким. Открыв его, Мартин обнаружил, что почти все листы выдернуты. Некоторые из оставшихся листов оказались совсем пустыми, а на каких-то с одной стороны были карандашные наброски, возможно, поэтому она их и сохранила. Три рисунка привлекли его внимание. Они изображали женщину в полный рост, и когда Мартин присмотрелся, он разглядел мамины черты лица. Наверное, это автопортреты, вряд ли она позволила бы кому-то еще рисовать в своем дневнике. На первой странице под эскизом было написано:

Правда, уже немного заметно?

Мартин перевернул страницу и прочитал запись:

Вторник, 11 ноября 1980 года

Вчера я была у врача, беременность подтвердилась. Он сказал, что все идет хорошо, предполагаемая дата родов — 15 июня. Я так счастлива! Завтра у Кристера день рождения, будет ему сюрприз.

На обратной стороне второго рисунка тон записи был уже совсем другим:

Суббота 4 сентября 1982 года

Уже второй месяц. Только бы в этот раз все было хорошо. Я волнуюсь, плохо сплю. Мы перенесли спальню в другую комнату, здесь, в Экевике, мне все время мешают волны, их звук слишком напоминает голоса. Кристер говорит, что я опять начала ходить во сне.

Последний набросок был сделан поздней осенью 1983 года, на выходных, и тоже в Экевике. Здесь уже было отчетливо видно, что женщина беременна. Запись оказалась неразборчивой, создавалось впечатление, что она сделана в спешке:

Каждую ночь, когда мы здесь, я слышу тот самый голос. Он зовет меня и моего ребенка. Почему? Я должна спуститься к морю. Ответ кроется там, возможно, на глубине. Почему Кристер меня не пускает? Он что, не понимает?

Мартин долго сидел с тетрадкой в руке. Почему она никогда об этом не рассказывала? И почему нет рисунка, изображающего беременность, которая в 1985 году счастливо завершилась рождением Мартина? Возможно, мама не решалась снова искушать судьбу? Были ли у нее выкидыши после его появления на свет?

Мартин понимал, что никогда не узнает, случился ли какой-нибудь из выкидышей, или, возможно, все, 11 января. По срокам это вполне могло быть так. Но тема слишком болезненная, он знал, что никогда не спросит маму об этом.

* * *

Новый, решительный Мартин рассматривал баночки с таблетками, которыми была уставлена вся прикроватная тумбочка. Целая аптека. Неудивительно, что он не ощущал ясности мысли. А сейчас ясность нужна ему как никогда. Как он сможет все выяснить, про голоса в море и про родителей, если туман в голове не рассеется? Врач предупреждал его, что не следует резко прекращать прием лекарств, даже если самочувствие улучшится, но Мартин все равно решил бросить принимать таблетки. Он сгреб все в пакет и забросил в шкаф.

Уже через пару дней он ощутил разницу, во всяком случае, так ему показалось: он почувствовал прилив энергии и жажду деятельности.