Зимняя война 1939-1940 гг

Таннер взял инициативу на себя и огласил повестку из двух пунктов. Первым пунктом было попросить Швецию разместить войска на Аландских островах — стратегически важной группе островов между Финляндией и Швецией. Двадцатью годами ранее эти спорные территории Финляндии присудила Лига Наций. Разумеется, если бы Швеция на это согласилась, то она автоматически стала бы союзником Финляндии. Именно этого финны и хотели. Вторым пунктом было возобновить контакты с Кремлем и начать переговоры.

Таннер решил разобраться с первым пунктом повестки сразу и позвонил своему коллеге по социал-демократической партии, шведскому премьеру Перу Альбину Ханссону. Ответ шведа не заставил себя долго ждать. «Извини, — ответил коллега по партии с той стороны Ботнического залива, — Швеция очень сочувствует Финляндии; будет рада отправить в Финляндию оружие, но не будет помогать Финляндии в обороне Аландов. Такова позиция шведского правительства».

На самом деле, еще больше запутав ситуацию, шведский министр иностранных дел Рикард Сандлер, самый большой финнофил в правительстве, уже выступил за занятие шведской армией Аландских островов. Но Сандлер уже выбыл из игры. Его заставили уйти в отставку в тот же день, чтобы успокоить союзника России, нацистскую Германию. Немцы раскритиковали шведского министра, активного социал-демократа, за то, что он подталкивал Финляндию на провокации против России, а также вел пробританскую внешнюю политику. После ухода Сандлера позиция шведского правительства стала ясна как никогда: шведских сил на Аландах не будет.

По некоторым свидетельствам, президент Каллио пережил коллапс от таких новостей и обвинил Швецию в предательстве Финляндии. Таннер, более стойкий, ответил просто: «Раз первый пункт отпадает, перейдем к пункту номер два». В этот момент Юхо Ниукканен, министр обороны, предложил самую нелепую идею дня: «А почем)' бы нам не предложить Германии Аланды в обмен на военную помощь?» Идея была столь смешной, что ее даже не стали обсуждать.

Дискуссия вернулась к вопросу переговоров. Что думает об этом главнокомандующий? Несмотря на пылкую речь 30 ноября, Маннергейм все еще был за возобновление переговоров с Москвой, если это было возможно. Его аргументом была проблема с боеприпасами. Запасов было очень мало. У пехоты боеприпасов было на два месяца боев, если случится чудо и страна столько продержится. У легкой артиллерии боеприпасов было на три недели, а у тяжелой — только на 19 дней.

Маннергейм боялся, что в этих обстоятельствах Швеция откажет в транзите боеприпасов через свою территорию для сохранения нейтралитета, а в этом случае никакой прочной обороны построить не удастся. Этого Маннергейм боялся всегда, но в этих обстоятельствах ситуация была еще более тревожной. Армия будет сражаться, и уже сражалась хорошо, но долго не продержится, если Швеция и ее осторожное правительство вдруг запретят транзит военных грузов для своего соседа. На самом деле, хотя Швеция в результате разрешила ограниченный транзит боеприпасов, вопросы нехватки боеприпасов оставались проблемой Маннергейма и финской армии на протяжении всей войны.

Поэтому главнокомандующий согласился со вторым пунктом Таннера: возобновить переговоры как можно быстрее, если это возможно. На этом военачальник откланялся и отправился в свою ставку для подготовки к переезду в Миккели.

Так и порешили. С Москвой нужно было установить связь. Правительство обратится к агрессору. Оно не будет заискивать или сдаваться, однако «у него будут новые предложения». Вашингтон уже выбыл из игры, так что Таннер снова позвонил Ханссону в Стокгольм. Сможет ли посол Ханссона в Москве, Вильгельм Ассарссон (он позднее сыграл свою роль в окончательных переговорах о мире), связаться с Молотовым и сообщить, что новое избранное правительство Финляндии готово возобновить переговоры? Ханссон, который, конечно, не был заинтересован в том, чтобы под боком у Швеции появилась Финская Народная Республика, — согласился. Сообщение было отправлено.

Несколько часов спустя пришли неизбежные новости. Молотов ответил на запрос Ассарссона резкой нотой, что Советский Союз признает только Финскую Народную Республику (так она теперь «официально» называлась) в качестве легитимного правительства Финляндии. Время переговоров прошло.

Первая неделя — советская неудача

Кричал заголовок на первой странице «Нью-Йорк таймс» от 7 декабря: «Надежда России на блицкриг в Финляндии с целью свержения финского правительства полностью провалилась, — писал датский корреспондент газеты. — Финляндия — это пока что не вторая Польша.

Несмотря на разворачивание огромных сил, включая танки, бронемашины и самолеты, попытка прорвать линию Маннергейма, по последним сообщениям, провалилась».

Было ясно одно: СССР уже проиграл информационную войну в мире. Везде нарастала волна возмущения и ярости против русского вторжения, нарастали антисоветские и антикоммунистические демонстрации во всех формах. Росло количество добровольцев, готовых принять участие в «благородной борьбе маленькой храброй Финляндии».