Зимняя война

Светлов настолько оторвался от жизни с этим непонятным Брехтом, что некоторые вещи, когда он с ними сталкивался, просто в тупик его ставили. В Спасске-Дальнем не было проблем с продуктами, не было вообще проблем, нужно что-нибудь тебе, взял деньги сходил в магазин и купил. В отпуск Иван Ефимович никуда не ездил, предпочитал по тайге шастасть, если летом выпадал, ягоды собирать, грибы, а то и женьшень попадался, рыбу можно на озере половить. Не только чтобы ухи сварить, просто посидеть с удочкой о жизни подумать, птах малых чириканье послушать. Вот, почитай, шесть лет нигде не был, ну, разве в Монголию слетал, но там он в деревнях не был, да и нет никаких деревень в Монголии.

Оторвался от действительности. Потому деревня Вишнёвка свей бедность, почти нищенством и голодом вывела майора из состояния равновесия, а секретарь парторганизации местной ещё хвастал, что они ещё более-менее живут, соседи мол, похуже. Куда уж хуже, усмехнулся тогда горько бывший хорунжий.

И вот теперь увидел – куда. Деревня или хутор, как его называли местные, Каменюки, вот это на самом деле бедность. Люди живут в земляках почти. Три наката всего над землёй, и маленькое окошко, ну, хоть стеклом, а не бычьим пузырём закрыто. Земляной пол, скотина вместе с хозяевами в доме живёт. Нда, тут больше слово «обитает» подходит.

Первые тридцать пять диверсантов с ним во главе летающие лодки домчали до болот или мелких заиленных озёр, между которыми располагалось деревушка из десятка неказистых домишек, за час, выгрузили их и тут же не стопоря даже двигатели, назад улетели. Если по тридцать пять человек возить, а планировали двести человек доставить для нападения на немцев, то это минимум шесть рейсов делать надо. Да ещё в шесть-то и не уложатся. Нужно и пятьдесят противотанковых ружей привезти, а это приличный вес, и пулемёты, и гранаты, и тысячи и тысячи патронов, так что потом ещё минимум два рейса нужно будет боеприпасы возить. А если на рейс туда и обратно будет по два часа уходить, то на эти восемь рейсов чуть не сутки уйдут.

Местные встретили их насторожённо. Забились по своим землянкам и сидели там, как мыши. Только несколько собак без привязи бегающих по деревне попытались вступить с русскими в диалог, но Светлов через переводчика Ошеровского Абрама Самуиловича попросил хозяев собак убрать и те загнали их в свои землянки. Тишина наступила. Даже петухи не кричат.

Светлов во все стороны дозоры разослал и сам тоже прогулялся на километр вдоль этой каменной гряды или перешейка, что тянулся от Каменюки до нормального леса. Прямо хоть неприступную крепость строй. Справа и слева болота эти, перешеек местами до сотни метров сужается, поставь в этом самом узком месте пяток пулемётов и защитников этого полуострова можно будет только тяжёлой артиллерией взять.

Через два с половиной часа прибыла вторая партия диверсантов. Плохо, если так по два с половиной часа и будут доставлять следующие партии, то до темноты не успеть. Придётся ещё и утром последние самолёты принимать, а, значит, на рейд до дороги и подготовку к бою останется меньше суток. Плохо. Эх, ещё бы один «Клиппер», и все проблемы бы были решены. Не мог Васька два прислать.

Глава 11

Событие тридцать первое

Пришёл незваный, ушёл драный

На незваного гостя не припасена и ложка

Званый – гость, а незваный – пёс

Светлов сплюнул вязкую горькую слюну и поудобнее расположился на толстой ветке большой вековой, наверное, сосны. Всегда, из детства ещё запомнилось, как на хвойное дерево залезешь, так во рту вот такое творится. Словно защищается дерево. Не лезь на меня, Иванушка.

Проводник сгустил краски, лес этот описывая. Или, наоборот, разбавил краски. Он, что сказал, что редкий лиственный лес, кое-где деревцами-кустиками черёмухи и рябины разбавленный. Просматривается, мол, на километр, пусть на версту, всё по старорежимному вёрстами мерит. Ошеровский ошибся. И сосны есть и другие хвойные, должно быть, это пихта, иголки мягкие. Кусты тоже есть. А вон целые заросли лещины, и орешки уже созрели, повыпадали некоторые из розеточек своих.

Иван Ефимович поднёс к глазам бинокль, дорога просматривалась нормально, временами только исчезала, скрытая высокими дубами, но потом снова появлялась. Сосна росла на небольшом холмике, который дорога огибала, нормальная позиция для наблюдения. Залезая на эту сосну, майор в сотый или тысячный раз убедился, что у Брехта голова работает не так, как у всех остальных людей. Вечно какой выверт придумает. Потом только головой качаешь, почему сам до такой простой вещи не додумался. Так и сейчас. Нужно залезть на дерево и там наблюдательный пункт устроить. Верёвку хотел Светлов взять, а Ваня и говорит: