Зимние Дацзыбао

Ну и, наконец, самая простая тема: где в старом цеху заготовки катали, похожие на толстенные брёвна… Там карманы, куда они падали, были на уровне пола. Соответственно, нырнуть в них, особенно спьяну, споткнувшись или поскользнувшись, было делом столь же элементарным, сколь катастрофическим по последствиям. Несколько тонн только что прокатанного, ещё красного, светящегося от температуры металла. Падаешь на них и… Вот поэтому автор на работе не пил, не пьёт и людей сильно пьющих терпеть не может. Насмотрелся, что в итоге бывает. И тут безо всякого снисхождения. Причём это ещё в 80-х на его заводе наркоманов не было! Хватало водки и последствий от неё. Впрочем, нет худа без добра. В 90-х и в последующей жизни, до сего времени, опыт «Серпа и молота» его выручал. Пугать было бесполезно – пуганый. С металлургами-цеховиками это бывает. Закалка хорошая. Не зря Назарбаев на доменных печах в юности стоял. Впрочем, у них и у сталеваров своя специфика. Если что, пих человека в жидкий металл, нырь, и нету его. Совсем нету. Такая уж это специальность…

* * *

Вот так бывает. Писал, писал и случайно стёр текст. Восстанавливать нет сил, но хоть вкратце вспомнить, что там было. Про музеи писал, картинные галереи, замки и соборы, в которых побывал на протяжении последнего полувека с лишним, странствуя по свету. Про зоопарки и ботанические сады, аквариумы и океанариумы, парки и национальные парки. Что где видел, что где особенно понравилось… Больше тридцати стран, десятки городов. Кто-то коллекционирует в этой жизни деньги, а кто-то особняки. Кто-то бары, кто-то женщин (или мужчин – бывает и такое). Кому-то интересны яхты или лимузины. Драгоценности или антиквариат. Что до автора, ему всю жизнь был интересен этот мир. Столько красивых мест, потрясающих музеев и памятников, изумительно сохранившихся старинных или, напротив, сверхсовременных, словно из будущего, городов… Ну, впрочем, каждому своё.

Что всегда бесило, так это люди, особенно часто встречающиеся во власти, которые всё окружающее и всех окружающих рассматривают исключительно с одной единственной точки зрения: сколько из них можно выжать денег. На всё остальное им, как правило, плевать. На чужой труд и чужие достижения тоже. Вкуса у них нет, такта нет, совести нет и ума, говоря по чести, не слишком много. Так что всё, что они в этой жизни делают, вызывает массовую искреннюю ненависть к ним самим и недоброжелательство к их покровителям, которые, впрочем, это видели в гробу в белых тапочках, иначе бы своих «эффективных менеджеров» во все дырки не пихали и на все посты не назначали. Притом, как бы эти короеды и спиногрызы ни размножились и сколько бы они ни прогадили, не разворовали и не уничтожили, много чего в этом мире ещё осталось. Странно, но факт.

И хотя и рукописи горят, и храмы, и только доносы и анонимки остаются подшитыми в дела расстрелянных и сосланных гениев, да Геростраты едва ли не толпами ходят по планете, но и новое появляется, иногда не хуже прежнего, и старое кое-где сохраняют, хотя и не всё. Жаль, что так мало, но и это лучше, чем ничего. Меняется государственный строй и исчезает ещё недавно казавшаяся вечной идеология, запрещают и вновь разрешают религию, новые лидеры появляются неизвестно откуда, а прежние уходят в безвестность, но, по большому счёту, всё на этом свете остаётся прежним. Хотя, конечно, ничто не вечно под луной, и, судя по руинам громадных городов с их храмами, дворцами и гробницами, засыпанными песком и заросшими джунглями, нашим сегодняшним столицам не избежать той же участи. Но пока мы живы, нам многое хочется и кое-что удаётся увидеть. Так уж устроен человек – всё ему интересно…

* * *

Хотелось бы в этой жизни ясности. Не во всех вопросах, ладно, так хоть в некоторых. К примеру, много сказано в последнее время про идеологию. Насчёт того, что вернуть бы её в нашу жизнь, и сразу наступит просветление в умах, и дисциплина восстановится, и будет экономика не той, что сейчас, а ого-го какой будет, и в образовании сразу всё наладится, и с верой будет хорошо, и такой наступит везде и всюду в стране полный орднунг, и благорастворение воздухов, и почитание вышестоящих и всех их инициатив нижними чинами, что аж птицы Б-жьи испражняться на памятники своим гуано чёртовым перестанут, и гадить на головы статуям будут только лепестками роз и то, исключительно по главным престольным праздникам, когда им это правоохранители, согласно заранее составленному и утверждённому свыше графику, разрешат.