Зимние наваждения

Укана решил посоветоваться с женой, и та вдруг затеяла игру, которая тугодуму Укане даже на ум не пришла! Как его Тари юлила, кому льстила, кого в чём убеждала, Укана не всегда понимал. Но в итоге лучшие стальные изделия из дома Кузнеца принялись скупать Руни. Конечно же, Вилья не отказали своим ближайшим соседям. А неудачник из Наритья поскользнулся на лестнице: вероятно, от досады. Застрял в трактире с переломанной ногой, а на исходе осени перебрал марахской травы, да и замёрз насмерть. Ракта принял исполнение услуги, но Укане уже понравилось строить козни поганым Наритья. А его несчастная Тари, вообще, словно заново родилась: похорошела, заблестела глазами.

Так двое Сти ввязались в тихую, но ожесточённую междоусобицу, идущую в бездомном доме, неведомом клане уже несколько поколений. Говорят, купцы с Марахи Голкья начали её первыми, против всех. Но наверняка уже никто не упомнит. Кто бы ни начал, Наритья под покровительством трёх Наритьяр набрали слишком большую силу и всё чаще обманывали, подставляли, а то и попросту грабили купцов из других кланов. Действие родило противодействие, обе стороны быстро скатились в полнейшее беззаконие…

Мудрый Ркайра не стал посвящать Вильяру во все дела Тари и Уканы, а только в те, что касались родственных чар. Хотя одно с другим оказалось переплетено.

Миновала первая зима жизни Аю — Тари так и не приняла дочь. Сына в детских покоях она навещала, водила по дальним закоулкам дома и вокруг, учила уму-разуму. А на Аю смотрела, как на пустое место. В дурном настроении — шугала её от себя, обзывала Наритьяриным выродком.

Муж и его родня пытались образумить Тари, но тщетно. Самое лучшее, что сделала мать для дочери: позволила вырасти в доме, где девочку привечали и заботились о ней.

Прошло ещё лето и осень: купцы путешествовали по своим купеческим делам. И вторая зима. И ещё лето. И снова зима. Теперь Тари иногда снисходила до подрастающей Аю — та изо всех сил старалась заслужить материнскую ласку и одобрение. Второе ей даже изредка удавалось.

На исходе третьей зимы старший брат Гайя повёл сестру на охоту, и она добыла зверя.

Аю достигла совершеннолетия, и весной родители забрали её в свою ватагу. Она вправе была отказаться, однако не посмела. Вот тут-то мать и начала по-настоящему изводить нелюбимое, но полезное в хозяйстве чадо. Хотя до беззаконных чар пока не дошла. Один из молодых ватажников засматривался на красивую девушку. Аю готова была подарить ему свою благосклонность, но Тари с Уканой думать не пожелали об их свадьбе. Намереваясь сбыть «гнилой товар» повыгоднее и не сейчас.