Зимние призраки

Много лет подряд, развернув в своем университетском кабинете или на пути к ранчо взятые из дома сандвичи, он обнаруживал всегда одно и то же: откушенный от каждого уголок. Энн делала это со времен пикников их медового месяца. Тогда, двадцать семь лет назад, Дейл впервые получил этот своеобразный привет от жены. Словно Беатриче, напоминая о себе, говорила «salve»[11] юному Данте.

Но те сандвичи, что он взял с собой на этот раз, были целыми и невредимыми. Никто не откусил от них уголок. И не откусит.

Дейл покачал головой. Отдохнуть не удалось, и после сандвича с пивом он не ощутил прилива бодрости. Но сейчас не время предаваться жалости к себе.

Он перенес из машины последнюю пару коробок. Чистые простыни, пододеяльники, наволочки, полотенца, разумеется, обнаружились в самой последней. Простыни оказались слишком большими для маленькой кушетки в кабинете, и ему пришлось долго подгибать полотнище, прежде чем оно наконец легло ровно, без единой складки. В скромно оборудованной ванной толстые полотенца выглядели неуместно.

На улице темнело. Дейл зашел в гостиную, прошелся по столовой, по кухне… Удивительно, но он вдруг почувствовал острое желание посмотреть телевизор: сначала мировые новости, потом местные, из Пеории… а еще лучше поймать канал Си-эн-эн или заглянуть на какие-нибудь информационные страницы в Интернете.

Он вернулся к коробке и принялся вынимать из нее оставшиеся полотенца и простыни.

Охотничий карабин «саваж» двадцать второго калибра лежал на самом дне коробки, под полотенцами, завернутый в полиэтилен, разобранный на две части, тщательно смазанный и готовый к делу.

Потрясенный до глубины души, Дейл отшатнулся и сделал шаг назад: он не только был абсолютно уверен, что не брал с собой карабин, но даже отчетливо помнил, где его оставил: в подвале дома на ранчо, убранным в мягкий чехол и спрятанным на верхней, самой труднодоступной полке шкафа.

Дрожащими руками Дейл вынул из коробки и осторожно развернул неожиданную находку. Слава богу, патронов рядом не оказалось – ни двадцать второго калибра, ни четыреста десятого, с дробью. Он заглянул в казенную часть.

Там оказался один патрон. Вытащить его Дейлу удалось лишь с третьей попытки.

Это был тот самый патрон – память о событии, случившемся четвертого ноября прошлого года в четыре часа утра, – с четко видимой отметиной, оставленной бойком в его центре.

«Вот дьявол!» – подумал он. Теоретически патрон, которого коснулся боек спускового механизма, мог вылететь когда угодно.

Но ведь он отчетливо помнил, как швырнул этот самый патрон с крыльца в заросли елок и пушистых сосен, – еще яснее, чем процесс упаковки и сокрытия карабина в подвале дома.

«Я свихнулся. Снова совершенно спятил».

Дейл потянулся за телефоном и нажал клавишу быстрого набора номера доктора Холла, но надпись на экране «нет сети» напомнила ему, что немедленная медицинская помощь ему теперь недоступна.

– Господи! – в отчаянии воскликнул Дейл.

Он отложил телефон, взвесил на ладони смертоносный заряд и направился к задней двери. Пройдя несколько метров по грязной дороге, которую усиленно поливал ледяной дождь, он размахнулся и зашвырнул патрон как можно дальше в кукурузную стерню, после чего вернулся в дом и проверил все остальные привезенные коробки: вываливал на пол в столовой и кабинете стопки книг, перетряхивал одежду и другие вещи, пока не удостоверился в отсутствии других патронов.

Покончив с этим занятием, он отнес заново упакованный «саваж» вниз, в подвал Дуэйна, ярко освещенный лампочками и теплый благодаря работающему обогревателю, где спрятал одну часть разобранного ружья за верстак, а вторую – в небольшую нишу, заставленную стеклянными банками, в которых, как ему показалось сначала, плавали маленькие окровавленные человеческие внутренности. Помидоры, решил он.

Затем он поднялся наверх, почитал пару часов, начав с Дантова «Ада», но вскоре переключившись на забавный детектив Дональда Вестлейка из серии произведений о Дормундере, а в восемь, перед тем как выключить свет, зашел в ванную и принял две таблетки флюразепама и три – доксепина. Уж этой ночью он будет спать.

Где-то часа в три ночи – он не сумел разобрать цифры на часах, потому что зрение и мозг были затуманены лекарствами, – Дейла разбудил вой собаки, доносившийся из кухни. Он осознал, что находится не на ранчо – должно быть, снова заснул в кожаном кресле в своем домашнем кабинете в Мизуле, – и удивился, почему Энн или кто-нибудь из девочек не выпустит Хассо, их пса, на улицу. Вой сделался громче, но вскоре затих. Дейл снова начал проваливаться в сон, но тут девчонки принялись топать и что-то ронять наверху… Нет, шаги слишком тяжелые для его дочек. Должно быть, у них в гостях какие-то парни. «Так поздно? – смутно подумал Дейл. – И разве Маб не в колледже?»