Зимние солдаты

Сам Петр Леонидович тоже был очень болен. Он совсем погибал. Потом он мне признался: «Мне так хотелось умереть. Но мама меня спасла. И тогда мне пришлось жить…»

И когда он решил, что будет жить, то начал жить по-настоящему. Собственно, не он выбрал Жизнь, а Жизнь выбрала его, заставила жить.

Я думаю, что когда его включили в эту комиссию, то старые ученые понимали: ему необходимо совершенно переменить обстановку, ибо после таких несчастий нельзя оставлять человека там же. Они включили его в комиссию и взяли с собой…

Ах, как внимательно слушал я этот рассказ! Конечно же, я знал отца Анны Алексеевны очень хорошо. Вся моя юность прошла под знаком почитания нескольких великих ученых, среди которых было и имя академика, генерала еще царских времен и одновременно профессора кораблестроения Алексея Николаевича Крылова. Радио и газеты нередко напоминали о нем, а потом вышла и его прекрасная книга «Моя жизнь». Эта книга, написанная академиком уже на закате жизни, в 1941 году, выдержала несколько изданий.

Когда я читал ее, мне казалось, что к ней нечего добавить. Но то, что я услышал в этот раз от Анны Алексеевны об ее отце, для меня было очень интересно.

То, что связано с Алексеем Николаевичем Крыловым, очень важно для всей жизни великого физика Петра Капицы. Ведь включение молодого ученого Петра Леонидовича в возглавляемую Крыловым комиссию, наверняка сделанное с его ведома и при его поддержке, явилось завязкой всей истории совместной жизни Петра Леонидовича и Анны Алексеевны. Без этой поездки они никогда не встретились бы, больше того, и Капица не стал бы тем Капицей, какого мы знаем.

Как странно складываются судьбы людей. Почему двадцатисемилетний молодой, талантливый, но все же еще не успевший проявить себя ученый был включен в эту чрезвычайно важную комиссию, в которой, за исключением двух дам, о которых речь пойдет особо, все остальные (их было всего несколько) оказались в ранге академика? Потому что он прилично знал английский? Потому ли, что являлся учеником и помощником А. Иоффе – одного из главных людей в этой комиссии? Потому, что, конечно же, трагическую историю Петра Леонидовича, да и его самого и, вероятно, его родителей знал Алексей Николаевич Крылов, он хотел чисто по-человечески помочь молодому ученому? И судьба сделала правильный выбор…

Нужен советский паспорт

– Да, так вот, отец был ее председателем, – спокойно продолжала Анна Алексеевна. – В комиссии кроме него был академик Иоффе, Петр Леонидович и еще несколько человек. Поэтому Петр Леонидович очень хорошо знал моего отца, а мой отец очень хорошо относился к Петру Леонидовичу. Когда же он узнал, что мы с Петром Леонидовичем собираемся пожениться, то очень обрадовался. Мы познакомились в октябре двадцать шестого года, а в апреле двадцать седьмого уже поженились, хотя в это время Капица был в Кембридже, а я в Париже – виделись мы очень мало.

Мама хотела, чтобы мы венчались в церкви. А до этого нам надо было зарегистрироваться в нашем советском консульстве, а у меня, как я уже говорила, был нансеновский паспорт, ибо я эмигрантка. Что делать? Отец в это время уже много лет работал и очень хорошо знал нашего посла, пошел к нему и сказал (у Алексея Николаевича были своеобразные выражения), он сказал послу, очень почтенному человеку (я сейчас забыла его фамилию): «Моя дочь снюхалась с Капицей, и ей нужен советский паспорт». Посол ответил: «Алексей Николаевич, нам нужно послать в Москву запрос, а это довольно долго». Алексей Николаевич возразил: «Нет, я тут работаю всегда, я советский гражданин, моей дочери нужен паспорт, и я требую, чтобы вы ей выдали его немедленно». Посол сказал: «Знаете, Алексей Николаевич, это совершенно невозможно». Тогда Алексей Николаевич начал на него кричать, стучать кулаками. В посольстве был страшный скандал. Посол предложил: «Алексей Николаевич, я знаю один выход: мы попросим посольство Персии выдать вашей дочери персидский паспорт, тогда нам легче будет дать ей советский паспорт». Тут Алексей Николаевич пришел в такую ярость, что посол сдался: «Хорошо, Алексей Николаевич, будет ей паспорт». Я получила паспорт, и мы пошли в консульство регистрироваться. Петр Леонидович был страшный озорник, он любил подшучивать, он любил озорничать, и это иногда приводило к очень странным результатам. В консульстве сидела очень строгая советская дама, которая нас записала…

– Вы не боялись возвращаться в Россию?

– Нет. Потом Петр Леонидович очень весело ей говорит: «А теперь вы нас вокруг стола три раза обведете?!» Она безумно рассердилась, у нее не было ни капли чувства юмора. Она рассердилась, сказала: «Нет, но я должна сказать несколько слов вашей жене». И, обращаясь ко мне, заявила (это я запомнила на всю жизнь!): «Если ваш муж будет принуждать вас к проституции, придите к нам и пожалуйтесь…» Это было ее единственное благословение.

После этого мы на несколько дней поехали отдохнуть на море. Петр Леонидович очень скоро сказал: «Знаете что, поедемте в Кембридж, мне уже хочется работать».

– Он вас на «вы» называл?