Зимние солдаты

Отец узнал об этом случайно, когда сортировал почту. Он увидел на конверте с обратным адресом «Буффало, штат Нью-Йорк» знакомое имя. Проведя исследование, он узнал, что мы жили на той же улице, что и его тетя. Она была родом с запада и вместе с мужем приехала в Арлингтон после долгих лет жизни в диких местах штата Аризона. Я узнал все это от самой тети Коры, слушая ее потрясающие рассказы о жизни в пустыне и приключениях ее, жены пионера. У тети Коры не было детей, и она вела себя так, будто усыновила меня.

Тетя Кора – настоящая леди, дарившая прекрасные дорогие книги к праздникам. Тетя Кора – великий знаток нашего мира. Книжные полки в ее доме были заставлены красочными журналами о путешествиях, которые я мог разглядывать, когда она была занята. Тетя Кора – преданная католичка (единственная в моей родне католичка). Никто из родственников, за исключением членов моей семьи, не вызывал у меня такого глубокого уважения, как она.

Итак, дом тети Коры стоял на углу главной улицы и нашей грязной дороги. Собственно угол образовывал не сам дом, а прекрасный парк перед ним. Это было место, около которого люди останавливались очарованные. Здесь были и пруды, полные рыбы, и подстриженные газоны, и ухоженные дорожки, и клумбы цветов, и деревья редких пород. И тетя Кора могла назвать каждое из них даже по-латыни. Я был потрясен. Она сама ухаживала за садом. Я часто видел тетю Кору поливающей свои растения, что было абсолютно необходимо в нашем сухом, жарком климате пустыни, или подрезающей ветки и листья, чтобы пополнить компостную кучу.

Но время от времени она садилась со мной на полосатое полотнище гамака у пруда, и передо мной появлялись картины Рио-де-Жанейро или хребты снеговых Анд. Она и ее муж пересекли эти горы на поезде всего несколько лет назад. Тетя Кора наполнила мой мир новыми героями, подарив мне детскую классику: «Двадцать тысяч лье под водой», «Айвенго», «Тома Сойера». О, тетя Кора! Это она подарила моей сестричке Джорджии в день рождения вечнозеленое деревце ели. Теперь в рождественские праздники мы могли наслаждаться настоящей живой елью у себя рядом с домом, измерять течение времени, наблюдая, как росло в высоту это дерево от праздника к празднику.

Тетю Кору я не просто любил – боготворил. Это она дала мне толчок в жизнь приключений.

Переезд с ранчо в город

Когда я учился в третьем классе, моя семья покинула наш домик у пыльной дороги, переехав на другую городскую окраину. Папа сменил место работы. Теперь он был не клерком в почтовом офисе Арлингтона, а разносчиком почты в Риверсайде. Я одобрял эти перемены. Я бы и сам предпочел разносить почту, а не сидеть в офисе. Зато моя мама оставляла свой маленький домик на ранчо с глубокой грустью, чувствуя, наверное, что покидает место, где прошел самый счастливый период ее жизни. Мы купили довольно некрасивый дом на очень застроенной улице из таких же некрасивых домов. Заплатили четыре с половиной тысячи долларов. Улица, на которой мы стали жить, была покрыта бетоном и имела даже тротуары, но бегать по ним босиком было не так приятно, как на нашей прежней пыльной улице. Вообще-то, здесь нам разрешали ходить босиком гораздо реже. И улица была обсажена какими-то деревьями, огромные плоды которых очень плохо пахли, если лежали на земле достаточно долго неубранными.

Я считал, что моя семья была бедной. Не знаю почему, но положение наше на социальной лестнице меня очень беспокоило. Хотя из-за того, что мой отец работал в государственном учреждении, мы прошли через депрессию без особых шрамов. Почему же тогда я так волновался, к какому из классов общества мы относимся? Особенно важно это было в старших классах школы. По-видимому, из-за моего чувства неполноценности, которое тогда называлось «инфериорити-комплексом». Я проверил значение этого термина в школьной библиотеке, чтобы быть уверенным, что мои чувства ему соответствуют.

И в Риверсайде я находил возможности убегать на природу. Я нашел собственные тропки, ведущие на гору Рубидокс, которая возвышалась над городком. Конечно, это была не настоящая гора, но ее нельзя было назвать и холмом. И, кроме того, на ее склонах располагалось прекрасное, пусть и искусственное, озеро под названием Фермонт. В нем я ловил рыбу. Вокруг озера стояли деревянные столы и лавочки для пикников, а на воде было много лодок и можно было купаться. Парк Фермонт вокруг озера был просто создан для меня: прекрасное место, где можно было участвовать во всех событиях, которыми жил городок, и в то же время чувствовать себя свободным под сенью деревьев, ходить и бегать босиком, наслаждаться жизнью, лежа в траве.