Зимний гастрольный тур

— Товарищ Люлька, доложите о состоянии дел по разработке турбореактивным двигателям, — благожелательным тоном обратился председательствующий.

Архип Михайлович чувствовал себя несколько дискомфортно. Несколько месяцев тому назад к нему заявились сотрудники НКВД и вручили под расписку секретные документы — так ему было сказано. Даже беглого взгляда хватило ученому, он же инженер, он же конструктор, чтобы понять: материалы не просто секретные, а секретные в наивысшей степени. Люлька с большим уважением подумал о гигантской работе, проделанной советской разведкой. И оказался неправ.

То ли лейтенант госбезопасности умел читать мысли, то ли отличался необыкновенной проницательностью, но он дал ответ, не дожидаясь вопроса:

— Тут, Архип Михайлович, большей частью собраны материалы, оставшиеся в наследство от наших исследователей — к сожалению, их нет в живых. Тот, кто подобрал материалы, просил обратить особое внимание на новый принцип охлаждения самых горячих частей — поступающее горючее как раз это и делает. Видите, тут особо написано: поверхности испарения. Второй важный, по мнению этого товарища, момент: материал лопаток. В этом томе технология их изготовления. К сожалению, придется следовать именно ей. Тут сведения из зарубежных источников. Вот распоряжение по наркомату: вы назначены руководителем ОКБ.

Так и получилось, что Архип Михайлович начал заниматься турбореактивными двигателями куда раньше, чем он это сделал в другом мире. И в тупики он не утыкался: все они были расписаны заранее. Ну разве что пару раз, когда он попробовал варианты конструкции, не предусмотренные в секретных бумагах.

Доклад получился оптимистического свойства: шестая модель двигателя проработала на стенде сто двадцать девять часов, выдавая полную тягу, чем начала терять мощность. Материальный результат работы начальник ОКБ он не поленился взять с собой. Не весь двигатель, конечно: это была лопатка первой ступени.

— Вы позволите глянуть? — неожиданно вмешался таинственный инженер. После разрешающего кивка конструктора (тот от неожиданности даже не дождался разрешения Сталина) старик взял лопатку, снял очки, сколько-то времени вглядывался в переднюю кромку, поднося ее близко к глазам, потом начал задавать вопросы:

— Монокристалл?

— Он. Наши отработали технологию, тут документация очень помогла.

— Трудности в механической обработке?

Вообще-то это был вопрос, но тон подразумевал, что эти трудности предвиделись.

— Тяжелый материал, товарищ Александров…

— Можно по имени-отчеству.

— …да, Сергей Васильевич, обработке поддается с трудом.

— И брака много?

— Сначала было до шестидесяти процентов, но мы увеличили выход годного. Теперь он составляет все восемьдесят три.

— А почему не используете алмазный инструмент?

Архип Михайлович с уважением подумал, что по внешнему виду кромки без очень хорошей лупы он сам ничего бы не смог на этот счет сказать. Но ответ у него был готов:

— Так нету, Сергей Васильевич. Обещали, что в конце квартала поставят.

Инженер повернулся к всесильному наркому внутренних дел:

— Непорядок, Лаврентий Павлович. Насколько мне известно, производство алмазного инструмента уже начато. А работа с подобными сплавами — как раз та, в которой такой инструмент заменить очень трудно, если вообще возможно.

Товарищ Берия отвечал весьма корректно:

— Напоминаю, Сергей Васильевич: производство алмазного инструмента пока не вышло и на десятую проектной мощности. Считайте, что оно мелкосерийное. Вот если бы из ваших источников…

В голосе инженера вежливости было ничуть не меньше, а то и больше:

— Да, это возможно, но вы сами знаете, товарищи, — тут взгляд Александрова неожиданно скользнул по лицам Сталина и Берия, — мы не можем всегда полагаться на поставки из-за границы. Переход на отечественные источники неизбежен, и лучше это будет рано, чем поздно. Но все равно ваш коллектив, Архип Михайлович, добился гигантских успехов. Примите мои поздравления.

И тут хитрый хохол сделал отменный дипломатический ход. Его вытянутое худое лицо украсилось обаятельной улыбкой:

— Благодарю за столь высокую оценку нашего труда, однако считаю нужным упомянуть заслуги ваших сотрудников, товарищ Берия, которые доставили нашему бюро ценнейшие сведения. Это сэкономило, не побоюсь слова, годы труда. Разумеется, такое вне моих полномочий, но попросил бы отметить наградами… этих людей.

— Вы правы, товарищ Люлька, эти сотрудники получат и награды, и звания, но вы сами тоже не будете обойдены ими, как только ваш двигатель пойдет в серию. У вас ведь есть связь с КБ товарища Гудкова?

Архип Михайлович немного удивился. Контакты его КБ и конструктором Гудковым имелись, но пока что были абсолютно неофициальными. И все же вождь о них знал.

— Да, товарищ Сталин, такая существует.

— Есть мнение, что ваш двигатель после надлежащих испытаний может пойти на машины товарища Гудкова, который он начал разрабатывать в инициативном порядке. Но также вам придется поделиться разработками с товарищем Климовым. Сейчас он главный конструктор на Рыбинском заводе.

И тут Сталин резко сменил направление обсуждения: