Зимний огонь

Сара сама не понимала, почему ее обижало, что Кейс переселился из хижины; тем не менее это было так.

– Я и без того слишком долго пролежал в твоей кровати, – без обиняков сказал он.

Не сказал он лишь про то, что ее пахнущие розами покрывала снились ему и тогда, когда он спал снаружи. Он просыпался в состоянии возбуждения. Тело его ныло, и эта ноющая боль, покидая его лишь ненадолго, могла вернуться в самый неподходящий момент.

Например, сейчас.

Чертыхнувшись про себя, Кейс изменил положение в седле. Но толку от этого было мало. В его положении ему вообще лучше было не ездить верхом.

– Почему ты не спишь рядом с Коннером? – спросила Сара. – Возле печки места достаточно.

– Твой брат брыкается, как молодой бычок.

– А что ты собираешься делать, когда выпадет снег?

– То, что делал всегда.

– Что именно? – заинтересовалась Сара.

– Выживать.

Это слово резануло Сару.

– Жизнь состоит не из одного выживания. В ней много другого, – возразила Сара.

– Да. Есть эта земля.

– Я имею в виду надежду, смех, любовь…

– Они умирают вместе с людьми. А земля – нет. Она остается всегда.

Его взгляд и тон сказали ей, что тема закрыта для дальнейшего обсуждения.

Некоторое время Сара хранила молчание. Однако ее мучило любопытство относительно прошлого Кейса, и она отважно спросила:

– А что все-таки произошло?

– Когда?

– Почему для тебя не существует надежды, смеха, любви?

Кейс не ответил.

– Это как-то связано с Эмили? – спросила Сара. – Может, она убежала с другим мужчиной и разбила тебе сердце?

Кейс резко повернулся и уставился на Сару. Это был взгляд, который способен был заморозить пламя.

– Что ты сказала? – тихо спросил он.

У Сары вдруг пересохло во рту. Она уже проклинала себя за то, что дала выход своему любопытству. Проглотив комок в горле, она объяснила:

– Ты произносил ее имя… Когда был в бреду… Все время повторял: Эмили, Эмили, Эм…

– Никогда не произноси при мне этого имени! – резко оборвал ее Кейс.

Возникла напряженная пауза.

– Она умерла? – нарушила долгую паузу Сара.

Ответа не последовало. Кейс даже не посмотрел в ее сторону.

К своему удивлению, Сара почувствовала, что ей жалко Кейса. Должно быть, она правильно угадала. Кейс любил Эмили, а та избегала его.

– Не все женщины такие, – проговорила она. Ответом ей было все то же молчание.

– Ладно, – сказала Сара. – Медведь попал в западню. Но разве тебе никто не говорил, что рассказом можно облегчить душу?

Кейс искоса посмотрел на Сару.

– В таком случае расскажи мне о своем замужестве, миссис Кеннеди, – саркастическим тоном предложил Кейс. – Что в нем было такого, из-за чего ты решила больше никогда не выходить замуж?

– Это не твое… – начала было Сара, но оборвала фразу на полуслове.

– …не мое дело? – закончил фразу Кейс. – В таком случае, почему то, что было со мной, это твое дело?

И снова повисла тишина. Если не считать шума ветра.

Когда Сара направила Шейки в боковой каньон, нарушил молчание Кейс:

– Я надеюсь, существует какая-то причина, почему ты выбрала именно этот боковой каньон, а другие не удостоила своим вниманием.

– Да, существует.

– Может быть, ты объяснишь мне ее, или это тоже не мое дело?

Сара искоса взглянула на Кейса, взгляд у него был холодный и колючий, голос звучал ничуть не теплее.

– В нем есть развалины, – четко произнесла она. – И еще там есть колонны из красных пород.

– Что за развалины?

– Похожи на развалины замка, хотя и не совсем.

– Ну что ж, теперь я по крайней мере знаю, что мне надо искать.

– Тебе надо сделать хорошую выволочку, – пробормотала Сара.

Кейс повернулся и лишь посмотрел на нее глазами, в которых, казалось, навечно застыла печаль. А ведь он был всего на несколько лет старше Сары.

«Не обращай внимания, – сказала себе Сара. – Не думай о том, кто такая Эмили и какую боль она причинила Кейсу. Это не имеет значения».

Главное для нее – найти серебро для Коннера. Он умеет и смеяться, и любить, и надеяться.

– У Хэла была старая карта, – сказала Сара.

– Насколько старая?

Сара пожала плечами:

– Он мне не говорил. Я не спрашивала.

– На ней была только схема или были какие-то надписи?

– Были надписи. И письмо.

– И что в этом письме? – против своей воли спросил Кейс.

– Что пропал караван с грузом серебряных крестов, монет, слитков, чашек, тарелок, канделябров, четок.

– Целый караван?

Сара кивнула:

– Большую часть серебряных изделий испанцы отыскали. А вот десять мешков серебряных монет так и не нашли. Не нашли также около трехсот фунтов серебряных слитков.

Кейс тихонько присвистнул. Он окинул взглядом раскинувшиеся перед ним просторы и назвал себя дураком за то, что проявил к этой истории интерес.

Триста фунтов серебряных слитков и монет могли быть спрятаны в любом из бесчисленных и безымянных каньонов – и никогда не попасться на глаза человеку.

– А на каком языке были надписи – на испанском или английском? Или, может, на французском или латинском? – снова проявил любопытство Кейс.

– В основном на латинском, – ответила Сара. – Иногда на испанском.

– Ты уверена?