Зимний пейзаж с покойником

Самоваров занял такой же табурет рядом. Сиденье табурета неплохо облегало бедра и имело футуристические отверстия. Но в этот поздний час, после хлопотливого дня Самоваров предпочел бы хорошее кресло.

– Значит, вы сами понимаете, о чем я хотел бы вас спросить? – начал он.

– Конечно! Только заикнулся дуре нашей, Светлане, а она и понеслась. Она что, всю ночь по соседям бегала, языком молотила?

– Нет. Ее милиция нашла.

– Это другое дело. Если милиции нужна моя помощь, я готов.

В отличие от бывшего морпеха Виталик еще и за словом в карман не лез. Нет, шансов против него у Сереги не было никаких!

– Вы правы, ваша помощь нужна, – подтвердил Самоваров. – Насколько я понимаю, дом, где вы служите, окна в окна смотрит на дом Еськовых?

Виталик согласился:

– Еще как смотрит! Знаете, не понимаю я состоятельных людей: сидят в своих хоромах, как в коммунальной квартире. Все всех видят! Деревья на участках вырасти не успели, зарослей никаких нет – да и не будет, чтоб ворам негде было прятаться. Поэтому в Суржеве сплошные американские лужайки. Обзор по горе отличный, не соскучишься. Эта старая грымза, Светлана Леонидовна, даже завела артиллерийский бинокль, подержанный. Пялится в него из кухни часами. Правда, Таня?

Таня кивнула.

– Вы у ваших хозяев, у Животовых, круглосуточно работаете? – спросил Самоваров Виталика.

– Ага, сутки через день, в очередь с Максом Лопатиным. Мы с ним вместе в институте физкультуры учимся, а здесь подрабатываем. На третьи сутки у Животовых дядька один сидит, отставник. Он как раз меня сегодня к ночи и сменил.

Самоваров одобрительно кивнул и приступил прямо к делу:

– Не будем отвлекаться на мелочи, тем более что милиция завтра допросит вас подробно. Скажите только, что вы видели, когда брились у окна.

Виталик немного помолчал.

– Я вообще-то не сплетник и в бинокли не гляжу. Нет у меня никаких биноклей и никогда не было, – подчеркнул он. – Сегодня все случайно вышло. Только пусть Светлана лишнего не наговаривает: брился я в ванной не у окна – дурак я, что ли? – а где положено, у зеркала. Просто на подоконнике у меня туалетная вода осталась. Я ее взял и в окно посмотрел. Без всяких задних мыслей посмотрел! Уже темно было, а у Еськовых огни, как на дискотеке. В спальне, как раз напротив меня, тоже свет горел. Гляжу, там Еськов возится с девушкой на кровати. Я поначалу подглядывать не собирался, но ведь это инстинкт! Он всегда свое возьмет. Я имею в виду, когда видишь кровать, а в ней девушку…

Таня демонстративно вздохнула.

– Я не кастрат, – напомнил ей Виталик. – Но кажется, даже кастраты на такие картинки ведутся. Или нет?

– Оставим пока кастратов, – строго сказал Самоваров. – Вернемся к тому, что вы видели.

– Да ничего особенного! Ну, видел я, как Еськов на своей собственной кровати барахтается с девушкой. Что такого? По-моему, они просто баловались. До секса у них не дошло – оба одетые были. Я посмотрел еще немного и пошел к зеркалу. Освежился туалетной водой, собрал свои причиндалы, то да се…

– В котором часу все это было?

– Где-то в одиннадцать или около того. На часы я не смотрел – куда мне спешить?

Татьяна снова вздохнула, но этот вздох Виталик пропустил мимо ушей.

– Что за девушка была с Еськовым? – спросил Самоваров.

– Его девушка, какая же еще? – пояснил Виталик. – Длинные-предлинные ноги, черные волосы. Она еще летом к нему приезжала. Или весной? Не помню.

Это Люба. Трепетная Люба, у которой тонкие нежные пальчики и никаких мотивов для убийства. Но которая стреляла в лесу, которая бродила, напевая, по огромному пустому дому, где не было Галины Павловны, и пускала зеркальцем зайчиков…

А что, если… Разве на нее не похоже: правильность, аккуратность. Открытый шкаф с коллекцией. Значит, и ключ в вазу с хризантемами она сунула? И выстрелила Еськову прямо в лоб? Но почему, почему?

Ерунда какая-то. А может, все-таки Галина увидела мужа с Любой, взревновала, а позже подкралась к задремавшему супругу и?.. Тоже глупо: на двадцать каком-то году брака, при ее уме, при гостях, при елке… Или кто-то иной воспользовался случаем?

Самоваров оставил трудные вопросы на потом и снова повернулся к Виталику:

– Что было дальше?

– Я взял туалетную воду, освежился… Это я уже говорил. Кажется, потом перекусил – или я раньше спускался почавкать? В общем, своими делами занимался не помню сколько времени. Потом снова в окно посмотрел. Дай, думаю, гляну – может, они уже трахаются?

Татьяна фыркнула и отвернулась. Виталик ничуть не смутился:

– Это же, Таня, вполне естественно. Всякого тянет поглядеть! Просто особенность мужской психологии, мы даже в институте проходили…

– Так-таки это и проходили? Как подглядывать, когда соседи трахаются? – съязвила Татьяна.

– Да! То есть нет. Не путай меня! Они, кстати, и не трахались совсем. Гляжу, Еськов на кровати лежит, в костюме, в галстуке, чин чином. А девушки уже нет.

– Может, другой кто-то был в это время в комнате? – напрягся Самоваров.

– Вот этого точно не скажу. Я не приглядывался – на что смотреть, когда не трахаются?

– Тогда почему вы сказали экономке, что Еськов докувыркался?

Виталик вздохнул: