Зимний престол

Поставив на стол две греческие чаши светло-синего стекла, Ута налила пива, Дивуша и другие девушки поднесли блюдо с жареным мясом, свежим хлебом, соленой рыбой, салом. Гость и хозяин держались как добрые приятели, и лишь острота взглядов, которые они бросали один на другого, выдавала, что все не так просто. Мистина догадывался, с чем Хельги пришел, и жаждал убедиться в правоте своей догадки. Хельги всматривался, будто надеялся угадать, как его примут. Мистина был спокоен и уверен, и даже красные, подсохшие ссадины на лбу, на скулах, на подбородке и в углу рта не нарушали этого впечатления. Костяшки пальцев, держащих чашу, тоже были сбиты, но разве в первый раз?

– Сестра, – Хельги оглянулся на Уту, – ты позволишь нам…

Понятливая и послушная Ута тут же сделала движение к двери и поманила за собой девушек.

– Мы не подеремся, – усмехнулся Мистина, вспоминая, как говорил ей то же самое два года назад, и Хельги засмеялся, как любимой семейной шутке.

Дверь закрылась, и Хельги еще какое-то время смотрел на нее, будто давая женщинам время отойти подальше. Мистина спокойно ждал.

– Какая хорошая жена вышла из моей сестры Уты. – Хельги наконец повернулся к нему. – Все мужи должны бы тебе завидовать, если бы…

– Не верю, что даже ты найдешь, чем попрекнуть твою сестру, – качнул головой Мистина.

– Нет, я не об этом речь веду.

– А о чем же? – Мистина взглянул на него, будто уже знал ответ.

– К чему нам хитрить с тобою? – Хельги подался ближе к нему над столом. – Я знаю, что ты удавил бы меня с той же радостью, что и Грозняту.

– А еще ты знаешь, что я тебя не трону, пока ты помнишь свое место, – так же непринужденно подхватил Мистина, не отрицая этого.

– На греков пошли трое – Ингвар, ты и я. Со славой и добычей вернулись двое. Судьба сама указала: она выбрала нас, и нам лучше дружить, чем бодаться.

Хельги умолк, глядя в лицо собеседнику. Здесь он подошел к опасному пределу и при всей их враждебно-любезной откровенности не мог поручиться, что в ответ на дальнейшие слова не получит в челюсть прямо над столом.

При всей своей отваге он умел вовремя остановиться и выждать.

Но Мистина молчал, и в глазах его явно читалось: продолжай.

– У Грозняты Чернигостича маловато ума и заплывший глаз. Но даже он видит, кто в Киеве наиболее любим богами… людьми… и даже женами. Жаль, что боги мне не послали такого побратима, как ты, а свойствó только ссорит нас, вместо того чтобы объединить наши дела и помыслы. Ты одарен удачей куда большей, чем Ингвар, и теперь об этом знают все – от Романа до Грозняты. И оба вынуждены считаться с этим.

Мистина продолжал выжидательно молчать, и в молчании этом слышалось: да, все это так. И что дальше?

– До чего досадно, что судьба, дав тебе столько удачи, одарила тебя предками княжьего рода только со стороны матери. Твой отец – воевода, твой прадед был «морским конунгом», ведь так?

Мистина кивнул.

– Но ведь в его роду была связь с датскими конунгами через жен, правда?

Мистина снова кивнул: надо думать, сведения о его роде Хельги почерпнул из разговоров с Утой.

– И вот сейчас ты держишь Русь на себе, как Иггдрасиль держит землю и небесный свод, а что есть у тебя самого? Воеводская доля в добыче и дани. Обязанность каждый раз проливать кровь за то, чтобы другой назвал себя владыкой еще одного куска земли. Любой боярин, какой-нибудь Радовек – борода лопатой, стоит на земле прочнее тебя. У них – род, могилы дедовы, очаги чуровы. А твой род вышел из вод морских, у тебя ничего нет, кроме меча, и тот тебе князь вручил. За тобой не род, а дружина, и ту ты можешь содержать, только пока князь с тобой данью делится. А пропади он – пропадешь и ты. Как ты, человек такой умный и сильный, с этим миришься – не понимаю!

Хельги развел руками и хлопнул ладонями по столу, будто запечатывая величайшую загадку, встреченную им в жизни.

– Но что же я могу с этим сделать? – промолвил Мистина, явственно вызывая Хельги предложить что-нибудь. – Никто ведь сам себе не творец, как говорится. Никакая доблесть не добудет мне других прадедов.

Хельги помедлил. Он ясно видел ловушку: Мистина понял его, но если бы он хотел понять по-настоящему, то ответил бы иначе.

– Мой стрый Олег Вещий сумел это, а значит, сумеет и другой, – улыбнулся Хельги. – Придя на эту землю, он не имел здесь никаких прав. Но получил их, взяв в жены девушку из княжьего рода.

– Не вижу подходящей девушки. – Мистина тоже улыбнулся, будто они всего лишь шутили на весенних гуляниях.

– Ты знаешь, о ком я думаю. Еще говорят: кого все женщины любят, тот беды не знает. Ты можешь добиться любой женщины, как бы красива и знатна она ни была. А я поддержу тебя, потому что хочу иметь в зятьях людей истинно сильных и удачливых.

– Я и так твой зять, – напомнил Мистина.