«Зимний путь» Шуберта: анатомия одержимости

Drüben hinter’m Dorfe
Там, за деревней,
Steht ein Leiermann,
Стоит шарманщик,
Und mit starren Fingern
И онемелыми пальцами
Dreht er was er kann.
Играет, как только может.

Barfuß auf dem Eise
Босоногий на льду,
Wankt er hin und her;
Раскачивается он вперёд и назад,
Und sein kleiner Teller
И его чашка
Bleibt ihm immer leer.
Остаётся пустой.

Keiner mag ihn hören,
Никто не хочет его слушать,
Keiner sieht ihn an;
Никто не видит его,
Und die Hunde knurren
И собаки ворчат
Um den alten Mann.
Вокруг старика.

За селом с шарманкой
Старичок стоит
И рукой озябшей
Еле шевелит.

Холодно бедняге
На снегу стоять.
Ни одной монеты
В чашке не видать.

Не привлек игрою,
Бедный, никого;
Лишь, ворча, собаки
Ходят вкруг него.

Und er läßt es gehen
А ему все равно,
Alles, wie es will,
Пусть все идёт как идёт,
Dreht, und seine Leier
Крутит колесо, и шарманка
Steht ihm nimmer still.
Не останавливается ни на миг.

Wunderlicher Alter,
Странный старик,
Soll ich mit dir gehn?
Идти ли мне вместе с тобой?
Willst zu meinen Liedern
Подыграешь моим песням
Deine Leier drehn?
На своей шарманке?

Но с терпеньем кротким
Ручку он вертит;
Хриплый звук шарманки
Тихо в даль летит.

Эй, старик, пойдем-ка
Вместе кочевать.
Хочешь мои песни
Ты сопровождать?

Да чтоб он провалился этот фольклор! Вот я в Уэльсе, и как же это неприятно, в прихожей у каждого человека с именем сидит арфист, исполняя так называемые народные мелодии – то есть ужасную, вульгарную, сбивчивую дрянь, и при этом еще дудит волынка, достаточно, чтобы свести с ума.

Феликс Мендельсон, 1829

Жорж де Латур. Старик. Около 1631–36 гг.

Романтическая ирония заключается уже в самом названии стихотворения. По-немецки Leier то же, что lyre по-французски, «лира, арфа» – самый романтический из всех инструментов. Когда знакомый Шуберта Теодор Кёрнер погиб, и его отец в 1814 году издал посмертное собрание стихов сына, книге было дано название, призванное выразить два полюса его жизни и его поэтического тяготения – Leyer und Schwerdt («Лира и меч»). В одной из известнейших песен Шуберта An die Leier («К лире») на стихи Анакреона в переводе Брухманна, говорится о бессилии поэта: он способен подчинить свою лиру лишь нежным звукам любовной песни, но не героизму и воинственному пылу. В другом стихотворении Брухманна Der zürnende Barde («Разгневанный бард») лира – воплощение самой магической силы поэзии. Стихи, которые Шуберт перелагал в песни, стихотворения, которые Мюллер писал, мечтая, чтобы их преобразила музыка, – это лирика, то есть поэзия, исполняемая, по крайней мере, в воображении, под аккомпанемент лиры. В ту эпоху лиры были повсюду – тисненные золотом на кожаных переплётах расхожих книг, которыми зачитывались девушки-подростки, или украшавшие бесконечные предметы мебели в стиле бидермейер в солидных буржуазных заведениях.

Могила Джона Китса в Риме.

Лирой освящена могила Джона Китса на Английском кладбище в Риме. И как бы красиво можно было закончить «Зимний путь» песней о лире, как щемяще, как поэтично, как благопристойно! Но здесь не просто лира, вернее, это исключительно заурядная и пошлая «лира»: не лира, а вульгарная, неприличная шарманка, Drehleier (буквально «вращающаяся лира»), обычный инструмент музыкально безграмотного нищего, нижайший из нижайших.