Зимний Собор

…звезды сыплют кресты на черную епитрахиль…

И он, запрокинув кадык, жадно пьет, а после – глядит на меня,
И глаз его стрелы, и рук его лед нефритовый – жарче огня.
И вижу: висит на бедре его меч, слепящий металл голубой.
О снег его вытри. Мне в лед этот лечь. Но водки я выпью с тобой –
С тобой, Гэсэр-хан, напоследок, за мир кедровый, серебряный, за
Халат твой монгольский в созвездиях дыр, два омуля – твои глаза,
За тот погребальный, багряный огонь, что я разожгла здесь одна…
За меч, что ребенком ложится в ладонь, вонзаясь во Время без дна.

СМЕЩЕНЬЕ ВРЕМЕН

Два Ангела, и я меж них.
Один из них – отец.
Другой
Не знаю кто. Из ледяных
Ресниц – встает огонь дугой.

Два Ангела, и я меж них.
Ведут мя под руки. Куда?!
На небо не берут живых.
О, значит, я уже – звезда.

Я наряжать любила ель.
Звездой – верхушку украшать.
А коль любовная постель –
Любила, руку взяв, дышать

В ладонь.
Любила в холода
Я в шапке лисьей – меж толпы
Свечой метаться… жечь… Куда
По тверди вы, мои стопы?!..

Я жизнь кусала, как еду.
Я жизнь пила, как бы вино.
Куда я, Ангелы, иду?!
Там страшно. Люто. Там темно.

И руку мне отец – в кулак.
И тот, другой, мне пальцы – в хруст.
Один бедняк. Другой бедняк.
Неопалимый яркий куст.

Рванусь и захриплю: “Пусти!..”
…Чертополох, репей – в горсти.

И слева Ангел – лоб в ладонь.
И справа Ангел – зарыдал.
………………………………….

…Два нищих греются: огонь.
Два пьяных: хлеб Господь подал.

БЕЛЫЙ ШАНХАЙ

Я на шанхайской улице стою.
Я продаю задешево мою
Немую жизнь – сушеней камбалы.
Ах, губки яркие – сердечком – так милы.

Возьми меня!.. ты, рикша Лю Су-чан.
Я русская. Меня положишь в чан –
И будет жир, и добрая уха.
Слез нет. Щека безвидна и суха.

Я путаюсь: Шанхай и Вавилон…
Париж… Марсель… и Питер ледяной…
Ах, все они, кто был в меня влюблен,
Давно, давно под черною землей.

А я – навек осталась молода!
Шанхайский барс на шее у меня!
Ты, рикша, прочь! Иди-ка ты сюда,
Сын Императора, сын Синего Огня.

Ты, мандарин…
…на улице, в пыли,
В подвале, в подворотне, – на глазу
Бельмо, – собака, Дрянь Всея Земли,
К тебе – на брюхе – я – не поползу.

Пускай я сдохну. Я глухонемой
Слыву меж китайчат. Веду домой
Того, кому мой срам продать могу.
Рисуй, мальчонка, иероглиф мой
Ножом – на белом, как спина, снегу.

Ножом – звезду: лопатка и хребет
В крови! – пятиконечную – рисуй.
Дай рис – на завтрак, ужин и обед.
Дай руку мне! России больше нет.
Ты деньги мне поганые не суй.
Вынь лучше из кармана пистолет.

И дуло – в рот мне. Нет моей земли!
И человек – не тело, а душа.
Душа мертва. Уходят корабли.
Есть опиум, гашиш и анаша.
Все есть для наслажденья, для огня
Дешевой, кислой страсти покупной!
Все, мальчик, есть… Да только – нет меня.
…и нет зимы, метельной, ледяной.

И пряников медовых. И грибов
На ниточках седых – в Великий Пост.
Обитых красным шелком – двух гробов
Отца и матери…
…а есть одна любовь,
Встающая над миром в полный рост.

Шанхай! Бизерта! Мехико! Харбин!
Каир! Мадрид! Хохочущий Париж!
Замрите все!
…дай грошик. Хоть один.
Хороший бой. Смеешься, веселишь.

И есть одна голодная мечта –
Корабль… матроса подпоить вином –
И прыг на борт… тайком забраться в трюм –
И океан… распятье черных дум…
Машинным маслом – плакать у креста
Мешков и ящиков с оружьем и зерном…

И – быть. И – выть. И плыть и плыть – домой!
Домой, ты слышишь, ты, косой мангуст!
Кривой, косой, хромой, слепой, немой –
Да только бы Христа коснуться уст!

И пусть меня поставят к стенке – пли!
И пусть ведут ко рву, и крик: стреляй!
Я упаду на грудь моей земли.
И – топором руби. Штыком коли.
Да буду я лежать в родной пыли.
Будь проклят, бой, жемчужный твой Шанхай.

ЗВЕЗДНЫЙ ХОД ОМУЛЯ

Близ байкальской синей шири, между выжженных камней
Мы одни лежали в мире — много мигов или дней…
Мы стояли, как два кедра! Ветер грозный налетел –
Развернул с корнями недра, переплел нас, как хотел…
И прошли мы путь короткий. А потом настала ночь.
А потом мы сели в лодку и поплыли в море прочь.
Звезды в небесах звенели. И во тьме бездонных вод,
Как сердцебиенье — в теле, начинался звездный ход.
Темная вода мерцала. Стыла медная Луна
И плыла по дну Байкала, как гигантская блесна.
И остроугольной глыбой в черной водяной дали
Шел косяк лучистой рыбы — это звезды тихо шли.
Это звезды плыли к дому — мимо Солнца и планет…