Зимой змеи спят

Впервые в своей жизни Рольщиков решил рискнуть по-крупному и согласился стать тайным агентом.

Однако, прибыв в мир туманного грядущего, он понял, что никогда не сможет выполнить полученное им задание. Отныне страх стал сопутствовать ему постоянно.

Это был страх разоблачения со стороны людей того времени, в котором он оказался.

Рольщикову постоянно чудилось, что за ним следят. В каждом встречном он видел переодетого полицейского, который вот-вот арестует его. И поэтому он так ни разу и не вышел на связь с Ассоциацией. Он понимал, что предает тех, кто послал его на это задание, и что предатели обычно плохо кончают, но ничего не мог с собой поделать. С самого детства Рольщиков привык бояться больше всего той опасности, которая угрожала ему в данный момент. В данном случае угроза раскрытия его шпионской сущности была, как ему казалось, намного более реальной, чем мифическое возмездие со стороны Ассоциации.

Так прошло почти полтора года. За это время Рольщиков сменил фамилию, внешность, перебрался в пригород Агломерации, постепенно обжился в новом мире, устроился на работу.

Никто не являлся по его душу, и он постепенно стал успокаиваться. Переборов прирожденную робость, он даже решил обзавестись семьей, женившись на скромной официантке из кафе, где по выходным любил обедать. Не то чтобы он любил свою избранницу — скорее, инстинктивно стремился с помощью женитьбы еще больше раствориться в обществе, став таким, как все…

В тот день Рольщиков договорился с женой, которую звали Риммой, о встрече возле супермаркета на центральной площади Ферровиария, как назывался в этом времени бывший город Железнодорожный. Надо было сделать кое-какие, очень важные для их молодоженской жизни покупки. С работы ему удалось уйти за час до назначенного срока, и он решил провести это время в сквере-солярии, под искусственным солнечным светом прозрачного, почти невидимого, купола.

Снаружи сегодня было пасмурно, задувал порывистый ветер: видно, барахлила установка микроклимата. А в сквере было хорошо. Рабочий день еще был в самом разгаре, и влюбленные парочки еще не успели оккупировать все мягкие скамейки, лишь в центре сквера возились в песочнице малыши в панамках и трусиках, за которыми надзирали мамаши и нянечки, да грелись под солнцем вечно мерзнущие старики-пенсионеры.

Рольщиков выбрал скамейку ближе к краю солярия с таким расчетом, чтобы ему была видна площадка перед входом в супермаркет, куда то и дело подъезжали турбокары, и, откупорив большой пакет с ореховыми чипсами, приготовился приятно провести время.

Тут-то и взял его на абордаж широкоплечий мужчина среднего роста в темных очках и дешевом походно-спортивно-рабочем костюме, какой обычно носят лишь уборщики улиц да безработные. Впрочем, ни на того, ни на другого незнакомец не был похож.

Он опустился почти вплотную рядом с Рольщиковым на скамейку, не спросив разрешения и неестественно обхватив свой подтянутый живот руками крест-накрест, и Рольщиков тут же ощутил, как в бок ему уперлось что-то жесткое.

Когда несостоявшийся референт догадался, что его опасения сбылись и что в бок ему упирается не что иное, как ствол оружия, то испугался так, что пакет с чипсами чуть не вывалился из его вмиг ослабевших рук, а в животе — как уже у другого чеховского героя — что-то явственно оборвалось.

Однако, как у бегуна или лыжника находятся силы для так называемого «второго дыхания», так и у Рольщикова неожиданно нашлась решимость сделать всё, что только можно, лишь бы избежать предстоящей гибели. Больше всего он сейчас боялся, что незнакомец молча и не глядя на него нажмет на спусковой крючок, чтобы разнести Рольщикову бок, а потом так же хладнокровно покинет скамью, на которой будет корчиться в предсмертных судорогах окровавленный Рольщиков.

Задачей номер один сейчас было вступить с незнакомцем в беседу, попытаться любой ценой выяснить, кто это: грабитель, полицейский или посланник Ассоциации… отдать ему все наличные деньги и пообещать еще… рассказать о себе: может быть, он сумеет понять его?.. а там видно будет… да и Римма должна будет к этому времени подойти. Только бы он не выстрелил сейчас, подумал Рольщиков. Только бы не нажал на спусковой крючок!..

— По… подождите, — просипел перехваченным голосом он. — Не стреляйте!.. Я вам отдам все!.. Хотите деньги? У меня с собой много денег!..

Он полез во внутренний карман пиджака, но незнакомец был начеку, и давление твердого предмета в бок усилилось настолько, что стало болезненным, и Рольщиков невольно охнул.

— Не шевелись, — сказал человек в темных очках, почти не разжимая рта.

— А то еще стрельну ненароком… пистолетик у меня с глушителем, так что… отряд не заметит потери бойца… Слышал в детстве такую песенку?

Рольщиков попытался что-то сказать, но губы не слушались его. Цитата из песни убедила его в том, что человек в черных очках покушается вовсе не на его, Рольщикова, кошелек, а на нечто более дорогое ему — на жизнь…

— И вообще, — сказал Ставров (это был именно он). — Не стоит предлагать незнакомым людям деньги, это их унижает. Я что, по-твоему, похож на нищего?