Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Откуда берется красивая одежда? – Я привстал и облился прямо из ведра, затем быстро обтерся полотенцем, руки нырнули в рукава халата. – Или особое оружие, не такое, как у всех? Или шикарный конь, какой один на тысячу?

Запахнувшись и специально громко протопав, я примостился с другой стороны необъятного ложедрома.

Занавесь откинулась, появилась Зарина, тоже в халате.

– Вотчина дает все, что надо.

Логично. Но не точно.

– Оружие кует кузнец. – Я вытянулся на боку, устроив голову на подставленном упоре ладони. – Одежду из самодельных тканей шьют мастерицы. Коней разводят на пастбище. Но бывают суперэкземпляры, что не каждая вотчина даст. Бывают вещи, за которые можно отдать все. Конь, каких больше ни у кого. Чудо-ткань, дивный доспех или замечательный нож.

Мой взгляд упал на Гордеевское наследство. Оружие действительно было особенным, неповторимым по изяществу и тонкости работы. Подобного я не видел даже у царисс. Не зря же Карина за него дралась.

– Если нам что-то нужно от соседей, мы договариваемся. – Зарина влезла на кровать в ногах Томы и осторожно легла, стараясь не волновать огромную перину и не причинять неудобств больной.

– Как?! – не стерпел я. – Чем расплачиваетесь, что идет на обмен?

– То, что нужно им.

– Я не о том!

– Вот вы защищаете границу, – встряла Тома, поймав мысль.

– Западную, – уточнила Зарина, переводя с меня на Тому непонимающий взор.

– Неважно, – качнула Тома головой.

– Важно! – не согласилась Зарина. – Наша семья с таким трудом сумела заполучить западную. На восточной меньше деревень и возможностей.

– Вот! – перебил я. – О возможностях и говорю. Обычная вотчина снабжает всем необходимым. Но хочется чего-то сверх. Откуда это берется?

– Мы живем не желаниями, а возможностями, – упрямо возразила Зарина, вернув мне мою же мысль, но завернутую в мораль.

– Вы охраняете западную границу, – снова вступила Тома. – Дарья курирует школу. Евпраксия отвечает за причал и еще что-то. Каждая царисса делает часть общего дела. Но кто-то, в отличие от вас, производит материальное, как царисса конных пастбищ Евстигнея. Она же разводит коней, правильно? Или предоставляет пастбища под выпас ваших?

– Разводит, – проговорила Зарина, не видевшая связи в вопросах.

– Кто и как распределяет избыток? – победно завершила Тома виртуальным хуком в челюсть.

«Спасительница!» – сказал мой взгляд.

Зарина покачала головой:

– Какие же вы непонятливые. Вотчина дает все, что нужно. Остальное дает крепость.

– То есть, крепость и забирает излишки?

– Что значит излишки? – нахмурилась Зарина. – Лишнего не производится. То, что для вотчины оказывается лишним, уходит в оброк.

Уф. Разобрались. Значит, натуральный обмен и центральное распределение. Почти коммунизм. Деньги отменены за ненадобностью. Или еще не изобретены. Впрочем, кто-то их предлагал, если слово гуляет.

В дверь мелко постучали.

– Приглашаем на ужин, – донеслось снаружи, – в обеденном зале на четвертом этаже. Увидите открытую дверь по лестнице чуть выше. Одежда домашняя.

Тома попыталась двинуться. Конвульсия, сопровожденная стоном, вернула лицо в подушку.

– Не могу.

– Лежи, – Зарина соскочила с кровати, – мы принесем

Мы с ней отправились в обеденный зал – помещение с длинным столом и лавками по бокам. Царисса с мужьями уже пиршествовала, она во главе стола с правой стороны, мужья рядышком. Мы сели напротив. Зарина – первой слева.

Мать и главная наследница. А мужья и сестры, тем более нареченные, это так, с боку припека.

Вкралась опасная мысль: вообще-то мы с Томой отныне тоже дочери Варфоломеи, официальные и общепризнанные. И если брать по возрасту, то я в золотой серединочке, а старшая – Тома. Как дело с наследованием обстоит теперь?

Поделиться крамольным соображением я ни с кем не рискнул.

Башенные повара постарались. Наши взоры и скакнувшие к горлу желудки соблазнялись видом и ароматом нескольких блюд, десертов, пирожных… Но главное – хлеб. Как же я отвык, как соскучился по нему! Съел на радостях полбулки. Запивал морсом. Зарина предпочла квас, старшее поколение совместно налегло на медовуху.

В былые времена, насколько мне известно, квас тоже был хмельным напитком. В древней Руси. Здесь же квас был обычным хлебным квасом, как у нас дома из магазина. Я попробовал. Как попробовал несколько видов компота, кисель и травяной чай в разных составах.

Зуд знания – худшая из болезней. Не лечится. Недавний разговор в постели вызвал новые вопросы.

– Почему цариссы не повышают эффективность? – спросил я, хорошо откушав и, не удержавшись, неучтиво рыгнув (впрочем, почему неучтиво, кто знает, как местные относятся к такому? В некоторых культурах рыгание – признак удовольствия гостя и похвала хозяевам). – Потогонная система – всеми способами заставлять крестьян с мастеровыми производить больше – логичнее. Не верю, что причиной всему доброжелательность и непомерное человеколюбие.

Папаши-мужья с неудовольствием переглянулись, Варфоломея снизошла:

– Зачем повышать эффективность?

– Чтобы всего стало больше! – изумился я. – Засеять больше полей, выпустить больше товаров, обменять их на что-то полезное у других царисс…