Зимовка во льдах

Херминг молча зарядил пистолет. Прежде всего нужно было избавиться от третьего медведя. Андрэ Васлинг взглянул на нос корабля, но медведя там уже не было. Подняв глаза, он увидел его на вантах. Медведь карабкался по выбленкам, стараясь добраться до Луи Корнбюта. Андрэ Васлинг тотчас опустил ружье, которое он направил было на животное, и его глаза блеснули жестокой радостью.

— Ага! — закричал он. — Вот кто отомстит за меня!

Однако Луи Корнбют перебрался на фор-марс. Медведь продолжал карабкаться. Он был уже в каких-нибудь шести футах от Луи, когда тот, вскинув ружье, прицелился в зверя. Тогда Андрэ Васлинг в свою очередь поднял ружье и прицелился в Луи, готовясь выстрелить, как только медведь будет убит. Луи Корнбют выстрелил, но, по-видимому, пуля не задела медведя. Сделав огромный прыжок, зверь очутился на фор-марсе. Мачтасодрогнулась. Андрэ Васлинг вскрикнул от радости.

— Херминг! — крикнул он норвежцу. — Приведи сюда Мари! Приведи мою невесту!

Херминг спустился в кубрик.

Между тем разъяренное животное бросилось на Луи Корнбюта, которому удалось увернуться, спрятавшись за мачту. Лапа чудовища была уже над головой Луи Корнбюта, но тот, схватившись за фордун, соскользнул по нему на палубу; в этот миг у самого его уха просвистела пуля. Андрэ Васлинг выстрелил в него, но промахнулся.

И вот соперники очутились лицом к лицу, в руках у них сверкнули ножи. Этот поединок должен был решить все. Желая в полной мере насладиться местью и заколоть Луи в присутствии его невесты, Андрэ Васлинг лишил себя помощи Херминга и теперь должен был рассчитывать только на себя.

Луи Корнбют и Андрэ Васлинг, вцепившись друг другу в горло, на минуту застыли на месте. Один из них должен был погибнуть. Затем они стали наносить друг другу удары. Брызнула кровь, Андрэ Васлинг попытался свалить противника на палубу, но Луи Корнбют, зная, что, кто падает, тот погибает, вовремя схватил его за руку, но при этом выронил кинжал.

В ту же минуту до него донеслись пронзительные вопли. Он узнал голос Мари, которую Херминг тащил на палубу. Ярость придала силы Луи Корнбюту, и он снова попытался свалить Васлинга. Вдруг оба они очутились в чьих-то могучих объятиях. Медведь, спустившийся в это время с фор-марса, кинулся на них.

Андрэ Васлинг изо всех сил отталкивал медведя. Луи Корнбют почувствовал, как когти чудовища вонзаются ему в грудь. Медведь сдавил их обоих в своих лапах.

— Ко мне, ко мне, Херминг! — громко крикнул помощник капитана.

— Ко мне, Пенеллан! — в свою очередь закричал Луи Корнбют.

На трапе послышались шаги. Появился Пенеллан. Быстро зарядив пистолет, он выстрелил животному в ухо. Взревев от боли, медведь разжал лапы. Лун Корнбют без сознания упал на палубу. Животное рухнуло на пол, придавив своей тушей злополучного Андрэ Васлинга.

Пенеллан бросился на помощь Луи Корнбюту. К счастью, раны молодого моряка были не опасны, и вскоре его привели в чувство.

— Мари… — прошептал он, открывая глаза.

— Она в безопасности, — ответил рулевой, — а Херминг валяется с распоротым животом.

— А медведи?

— С ними покончено, Луи, — убиты и все наши враги. Но нужно признаться, если б не эти зверюги, нам бы несдобровать. Они спасли нам жизнь! Возблагодарим же судьбу!

Луи Корнбют и Пенеллан спустились вниз, где Мари бросилась им в объятия.

16. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мизон и Тюркьет, которым удалось, наконец, освободиться от уз, перенесли смертельно раненного Херминга на койку. Несчастный уже хрипел, и моряки занялись Пьером Нукэ, раны которого, к счастью, не представляли серьезной опасности.

Однако Луи Корнбюта ожидало большое горе: отец его не подавал признаков жизни. Умер ли он от волнения, опасаясь за участь сына, или еще до того, как разыгралась эта ужасная сцена, — неизвестно. Бедного старика уже не было в живых!

Луи Корнбют и Мари были потрясены этим ударом. Они опустились на колени возле постели умершего и, рыдая, молили всевышнего принять его душу.

Пенеллан, Мизон и Тюркьет оставили их наедине с покойником и поднялись на палубу. Туши медведей перетащили на нос корабля. Пенеллан решил сохранить шкуры, которые должны были им очень пригодиться на обратном пути, но ему не пришло в голову использовать в пищу мясо медведей. Впрочем, теперь людей стало гораздо меньше. Трупы Андрэ Васлинга, Опика и Джокки были опущены в яму, вырытую на берегу. Вскоре за ними последовало и тело Херминга. Норвежец умер ночью с пеной ярости на губах, не испытывая ни раскаяния, ни угрызений совести.

Затем трое моряков починили тент, разорванный в нескольких местах и пропускавший на палубу снег. Сильные морозы держались до того дня, когда солнце показалось над горизонтом, это было 8 января. Жана Корнбюта похоронили на берегу. Он покинул родину, чтобы разыскать своего сына, и ему пришлось расстаться с жизнью в этой холодной, негостеприимной стране! Его могила находилась на холме, где моряки поставили простой деревянный крест.

Луи Корнбюту и его товарищам суждено было перенести еще немало испытаний; однако лимоны, которые им удалось разыскать, постепенно восстановили их здоровье.