Зюзя. Книга первая

Фоменко, всё верно – этого теперь узнаю из тысячи похожих. Приложил приклад ружья к плечу, прицелился в эту гниду. Сейчас пальчиком нажму – и конец будущему князю-ярлу-боярину. Хана зачаткам империи и империализма. Долго целился, со вкусом. А потом опустил оружие. Сам не понимаю почему, словно переклинило что-то. Пусть живёт. В доме его такой сюрприз ожидает – врагу не пожелаешь. Может, в его случае это похуже смерти будет.

Дождавшись, когда четвёрка скроется за поворотом, я спокойно залез на маленькую дрезину, ту самую, что возила меня раньше, позвал добермана и мы покатили к югу.

Но не с моим счастьем было просто так уехать на ворованной технике. Километров через тридцать от той злополучной платформы я неожиданно увидел потрясающее зрелище – стая волков, перебегали железнодорожную насыпь. Они были настолько недалеко, что удалось рассмотреть тварей в деталях – восемь крупных, явно не голодающих особей, и каждый был в броне. Именно в броне – в нагрудниках с нашитыми пластинами рыжего железа и ошейниках с шипами. Точно таких, как найденный мною в ложбине по Фоминском. Вот оно как… почему-то не осталось сомнения в том, кто вырезал семью с детьми этой ночью.

Я сразу схватил ружьё и прицелился, однако твари оказались быстрее. Лишь последний волк, перед тем как исчезнуть в придорожной растительности, на мгновение задержался и взглянул мне в глаза. От волнения показалось, что не я в него, а наоборот, он в меня целится. Пришлось даже тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение. Когда проморгался – никого уже не было. Зюзя эту встречу никак не прокомментировала, лишь очень внимательно проводила взглядом мелькнувшие в зарослях тени.

Не смотря на все мои ухищрения делать паузы в движении, к обеду стало совершенно ясно, что уже к вечеру, а тем более завтра, я не разогнусь. Хоть и не гнал, но всё же. Болеть будут абсолютно все мышцы, даже те, о которых я раньше и не подозревал. Двигать вверх-вниз вроде бы не тяжёлый рычаг с плавным ходом – что может быть сложного? Оказывается – может. Физическое состояние двигающего. Единственное, что сдерживало меня плюнуть на эту самоходную тележку и продолжить свой путь пешком – это скорость, с которой я удалялся. По моим прикидкам, погоня за мной отправится в лучшем случае во второй половине дня – пока в доме насмотрятся на умерших, пока вернутся к перрону, пока пройдут хоть сколько-то к мосту и стрельбой в воздух привлекут внимание охраны, пока соберутся… Да и будет им в это время дело до пропавшей дрезины? Но вот на это надеяться как раз не стоило – элемент случайности всегда присутствует, как и закон подлости.

Мимо меня изредка мелькали полустанки, обозначаемые какими-то относительно свежими надписями, старые домики, ещё что-то, но мне было не до них. Поглощённый ритмичными движениями рычага, я перестал обращать внимание на окружающий мир, целиком доверившись доберману в этом вопросе. Сам сконцентрировался лишь на «Раз-вдох. Два-выдох», поднять-опустить, ещё десять разиков – и накатом проедусь, дыхание переведу… Настолько расходился, что даже прошляпил какой-то небольшой город, додумавшись посмотреть на надпись на здании вокзала лишь когда тот уже практически скрылся из виду. Возвращаться ради такой малости, как географическая привязка, не стал. Сейчас главное вперёд двигаться, а с картами потом разберусь.

Ближе к вечеру я совершенно выбился из сил и пришёл к выводу, что хорошего понемножку. Проехав очередную пустую деревеньку, вытянувшуюся своей единственной улицей вдоль рельсового полотна, остановил дрезину, на негнущихся ногах сошёл и с сожалением побрёл назад, стараясь унять дрожь в натруженных руках. Напади на меня сейчас кто угодно – голыми руками можно взять.

В безымянном не населённом пункте я сразу облюбовал для ночёвки старый сарай без окон, и, не ужиная, рухнул сразу в глубокий сон. Про Зюзю даже не вспомнил к своему стыду, настолько устал.

Проснулся от громкого урчания. Сначала не понял, что это за странные звуки, но потом дошло. Урчало в животах как у добермана, так и у меня. Вспомнился вчерашний вечер, моя беспардонная отключка в объятия Морфея на глазах у голодной собаки и то, что мы уже сутки только водичкой сыты.