Зюзя. Книга третья

Я окаменел. Лицо у идущей было откровенно с цыганщиной. Не чистокровное – я этой публики в своё время много повидал, но вполне соответствующее образу вокзальной гадалки. Подтверждали мою догадку и иссиня-чёрные волосы, немного выбившиеся из-под холстины, да и само выражение физиономии – хитроватое, дерзкое, упрямое. Ей бы юбку цветастую до земли, серьги-подковы, красные бусы и «Ай-нэ-нэ» запеть под бубен – идеально бы подошло. В том же Фоминске на одном бы гадании с танцами озолотилась. Там народ до развлечений жадный и вполне платежеспособный.

В груди запекло, и я с удивлением отметил, что инстинктивно не дышу – стараюсь себя не выдать. Посмотрел на ушастую – лежит на полу автобуса, морда на лапах. Напряжённая, вон, как мышцы под шкурой перекатываются. Тоже волнуется... Ей сложнее, я хоть вижу, что вокруг творится, а она просто ждёт.

Медленно открыл рот, ещё медленнее начал выпускать из себя переработанный моим организмом воздух. Вспомнился рассказ Ольги о беженке с Юга. Там вроде как шрам у глаза в виде завитка был. Всмотрелся – нет, не видно. Если и есть , то или маленький, или старый. И идёт ко мне левым боком, словно специально... Как бы получше рассмотреть? Вряд ли это та самая, принесшая за собой смерть. Умерла бы уже, а у этой вон – лицо чистое, ни прыща, ни пятнышка.

А если... – тут мне вспомнилась когда-то читаная история про Мэри Маллон, или Тифозную Мэри – бессимптомную носительницу брюшного тифа. Заразила она, помнится, более пятидесяти человек, некоторые даже скопытились, а сама при этом жила себе вполне нормально и чувствовала себя хорошо.

В это время четвёрка идущих скрылась из видимого сектора, а я, решив пока не высовываться, продолжал гонять в голове новые данные.

Вариант с носительницей отмёл сразу. Даже если тётка и инфицирована – то остальные – вряд ли. Не бывает сразу столько Мэри в одном месте. И идёт она однозначно не по принуждению, иначе бы оружие отобрали и со спины не поставили. Значит, не она... Но цыганское лицо... И не вспомню – когда в последний раз ромал видел. Слишком сильное совпадение получается, чтобы правдой быть.

Мысли снова вернулись к возможному завитку на её лице. Она или нет?

Сторонне вспомнилось, что на дне моего сидора лежит простенькая подзорная труба, в которую можно было бы легко всё рассмотреть. Уже хотел было себя обругать последними словами, но успокоился. Смотреть через оптику в солнечный день на опытных людей – верх глупости. Вполне можно солнечного зайчика пустить ненароком – и конец моей скрытности. А антибликового покрытия на стекле нет – значит, отбой хорошей идее, риск слишком не оправдан.

Но мозг упорно не сдавался – под разными углами анализируя увиденное. Мужик и баба в форте, два торгаша. Шли разными дорогами, возможно, торгаши даже ехали на том мёртвом автомобиле. Двигатель накрылся – пошли пешком. Хм... реалистично звучит. Куда шли? Неизвестно.

Ладно, отставим пока эту непонятность в сторону.

Могли ли они пересечься, чисто теоретически, с беженцами? Вполне. Там, дальше, есть ещё один перекрёсток и дорога, связывающая мой тракт и тот, оживлённый. Отсюда, кстати, не далеко. Разведгруппа с инфицированными встретилась в условленной точке?

Я скептически хмыкнул: «Совсем ты, Витя, умом скорбный стал. Такую хрень выдумываешь, что аж стыдно за тебя. Ещё для полноты диагноза инопланетяшек сюда приплети и теорию вселенского заговора».

И сам себе ответил, вступая во внутренний спор: «Может и так. Только идут все налегке – ни узлов, ни сумок. Как я. Даже легче – я ещё велик тащу и тушёнку – а эти совсем не сгибались при движении. В далёкие-далёкие края так не ходят. К тому же, топали они в полном молчании и весьма целеустремлённо. Куда? Дальше по дороге на семьдесят вёрст ни шиша нет. И в другой стороне тоже, километров за тридцать поручусь. Мутняк какой-то».

Ну и как узнать правду? Если это всё же инфицированные – нужно при помощи ружья принять санитарные меры, чтобы они других не заражали, да и за Ольгу с Бубликом посчитаться. Если нет – чёрт с ними, пусть идут, куда им надо.

И тут меня разобрала злость. На себя, на эту загадочную четвёрку, на весь мир. Чего я рассусоливаю, сам себя запутываю? Нужно просто проследить за ними. Когда станут на привал – через подзорную трубу глянуть на лицо тётки и определиться. Вот тогда и решать, что дальше делать. А пока все эти колебания лишь смуту ненужную во мне сеют.

Решено! Иду следом, посмотрю – и по ситуации. Иначе сам себя рассуждениями мягкотелыми и абстрактными задолбаю. Задержка в день не критична, а ясность нужна. В противном случае сам себе не прощу того, что мог – и не разобрался.

Поделился соображениями с доберманом, чем ввёл её в глубокую задумчивость... 

Глава 4

Велосипед я благополучно оставил у автобуса. Ну не тащить же его с собой, тем более, что та четвёрка передвигалась пешком, а значит, скорость нам необходимо синхронизировать, во избежание неприятных казусов. Там же выложил и часть провизии из вещмешка — зачем таскать лишнее?