Зюзя. Книга третья

А ещё отметил про себя интересную закономерность – правая сторона у меня невезучая. Постоянно именно по ней прилетает. Что глаз, что рука с лопаткой — всё справа. Не то чтобы я верил в приметы и суеверия, однако игнорировать такую вот особенность нельзя. Всякое бывает, иной раз и необъяснимое.

...Сколько мы прошли? Не знаю. По расстоянию — много, до намеченной цели — думаю, мало.

***

-- Ну, что?

– Ты сам видишь, – никак не пожелала комментировать состояние моей спины Зюзя, отделываясь мыслеобразом.

– Вижу, – подтвердил я, выгибая через плечо руку с зажатой в ней ваткой и вытирая желтоватую жижу вокруг входного отверстия. – Допрыгался. Гной пошёл.

– Да. Это плохо.

– Знаю...

Безрадостная новость настигла меня на вечернем привале, за пару часов до сумерек. То, что с раной на спине нехорошо – почувствовал ещё в обед. Пекущий зуд сменился тупой, ноющей болью. Осмотр лишь подтвердил мои опасения – началось осложнение. Короче, сегодня же надо вскрывать, чистить, и извлекать наружу шароподобный источник неприятностей. Иначе сепсис не за горами. Жаль, зашить не получится. Не извернусь я так... Зато тут же придумалось решение половины моих проблем.

– Поможешь?

Доберман вопросительно уставилась на меня. Пояснил:

– Будешь моими глазами. Я попробую удалить дробину.

– Помогу.

***

Сегодня мы остановились на окраине небольшого городка, в одной из пустых квартир третьего этажа с целыми окнами и выломанной дверью. Маленькая разведчица отправилась знакомиться с местностью, а мы с Зюзей остались готовиться к предстоящему мероприятию.

Изначально я планировал управиться засапожником, однако валяющийся на кухне небольшой, весьма узкий нож для чистки овощей и фруктов заставил подкорректировать первоначальный замысел. Он для вскрытия подойдёт лучше, чем мой полутесак. С пола подобрал керамическую чашку с отбитой ручкой. Заточил лезвие найдёныша о шероховатый край её днища. Получилось неплохо. Так, скальпель есть...

У самого выхода из квартиры, на тумбе для обуви, под ключницей обнаружился пинцет. Маленький, лёгкий, не чета хирургическому, конечно, однако вполне рабочий. Лежал себе спокойненько в женском маникюрном наборе, словно меня ждал. Не удивился. В чужой квартире чужие правила, а я здесь гость и не моё дело, где и что хозяевам хранить.

Вообще странно, почему этот наборчик уцелел – полезнейшая же вещь! Ножницы, мини-кусачки, пилка, лопаточка для ногтей… Пропустили, наверное. Вот и отлично. Некто проморгал, а я нашёл. Обязательно с собой заберу.

Ободрённый, решил перевернуть здесь всё.

Неоднократно побывавшие в квартире мародёры вынесли многое, но ещё больше они разбросали и намусорили. Повсюду ворохи тряпок, бывших когда-то одеждой и постельным бельём, поломанная мебель, грязь.

Пока копошился в чужих пожитках – чего только не попадалось! И отдельные тома Большой Советской Энциклопедии, и целая папка рукописных стихов, и кожаная маска в заклёпках с шипастым ошейником и поводком для известных игр.

Ошейник подарил Зюзе взамен давно утраченного, не раскрывая, впрочем, истинного предназначения сего предмета. Ей понравилось. Подарок вообще оказался добротным. Кожа мягкая, шипы из нержавейки, довольно острые, сделано всё аккуратно.

Надел находку на разумную – получилось эффектно и грозно. Не поленился, снял со стены чудом уцелевшее зеркало и дал новой владелице покрасоваться. А поводок с маской, не показывая, засунул под одну из самых грязных куч. Не хватало ещё объяснять разумной чужие причуды...

На том и успокоился.

Собрав немного обломков мебели, вышел на улицу и свалил их тут же, на старой детской площадке, под ржавой полукруглой лесенкой-лазом. Потом принёс небольшую, высокую кастрюльку, найденную на всё той же кухне, а затем, в довершение, отодрал кусок какого-то кабеля с медной начинкой, входящего в подъезд.

Зюзя смотрела на мои приготовления с интересом, водя головой из стороны в сторону – привыкала к обновке.

Пропустив кабель через верхнюю перекладину лесенки, привязал к нему за ручки кастрюлю так, чтобы она висела над костром. Кирпичи, конечно, подошли бы для очажка куда лучше, но искать их мне было лень. Налил немного воды, бросил в неё нож с пинцетом. Спичками и пучком сухой травы разжёг костерок.

Пока ждал, когда вода закипит – совсем стемнело. Для меня, не для добердамы. Она во тьме видит отлично, для неё обычная ночь – как для нас лёгкие сумерки. Проверено неоднократно.

За заботами о боли как-то позабылось и захотелось поболтать в ожидании неизбежного. Не знаю, почему, но именно сейчас, именно здесь я решился задать один из самых главных своих вопросов к разумной.

– Зюзя! Скажи, пожалуйста... почему ты тогда... ну, помнишь, когда я ногу подвернул, а ты привела меня к своему другу Диме... когда мы познакомились... потом решила идти со мной? Мы же не знали друг друга, я в тебя стрелял, убить хотел...

Разумная, настраиваясь на долгий разговор, решила прилечь и попыталась по привычке положить морду на передние лапы, но забыла про шипы, торчащие из ремня ошейника. Укололась, тут же подняла голову и попросила:

– Сними. Неудобно.