Зюзя. Книга вторая

– Зюзя, расскажи пожалуйста, как ты попала в клетку и где научилась так хорошо говорить?

Она заворочалась, устраиваясь поудобнее, по-человечески вздохнула и начала неторопливо говорить, перемежая слова мыслеобразами для более яркого и подробного описания.

– После того, как ты победил, и мы ушли от плохих людей, мне стало совсем плохо, и я помню не всё. Но песенку помню! – неожиданно вскинулась она. – Хорошая песня, мне очень понравилась и… помогла.

– Да чего там… – смутился я. – Её с музыкой слушать надо. Ну или в приличном исполнении…

– Это неважно. Главное – слова хорошие! – безапелляционно заявила подруга и, посмотрев мне в глаз, продолжила. – Так вот, когда ты передал меня другим людям, они сначала лечили меня там же, в доме, а потом отвезли дальше, к главному доктору. Но и он мне не помог. Сказал, что я попала к нему слишком поздно. Тогда меня отнесли в Место, о котором упоминал волк. Помнишь?

– Да. Помню.

– Я его видела. Видела и его семью. Он очень радовался тому, что пришла я и расстроился, что ты не умер. Он говорил: «Зачем тебе этот человек? Посмотри, какая хорошая семья! Много детей и все сильные. Живи тут!» Но я отказалась. Я свой выбор уже сделала.

– А что волк? – не сдержав любопытства, перебил я.

– Когда я ему сказала, что буду с тобой, он много думал. Он хотел понять – почему? Много раз, – картинка умной волчьей морды, – приходил ко мне и спрашивал, для чего нужен ты.

– И для чего?

Неожиданно разумная ответила вопросами на вопрос.

– А для чего нужна семья? Для чего нужны друзья? Для чего нужна свобода? Кто может лучше тебя знать, что тебе нужно? Если сам не можешь понять – никто не виноват. Я иду с тобой, потому что так решила, потому что ты стал моей семьёй после Димы, потому что так правильно. Он, – опять волчья физиономия, – хороший. И говорит правильно, но это не мой выбор.

Последние слова добермана прозвучали в голове явно громче обычного – разволновалась, ушастая… По телу от этих мыслей неожиданно разлилось лёгкое, приятное тепло, от осознания того, что мы опять вместе.

– Какое оно – Место? – решил я перевести беседу в иное русло.

В голове возникла неожиданно маленькая картинка тёплой, слегка податливой стены из чего-то цельного с прозеленью; морды волчат, волков, волчиц, котят с кошкой, кабана. И никакой агрессии. Умиротворение – вот самое подходящее слово, характеризующее звериное логово.

Пришло понимание и обкусанности изображения Слизня. Зюзя ведь лежала еле живая, потому и показывает лишь то, что сама видела.

– Оно интересное. Меня туда принёс человек, которого волк называл глупым. Там спокойно и… – она замялась, подбирая нужное слово, – и никто никому не хочет зла.

– И много разумных?

– Нет. Приходит много, уходит много. Всё время живут только волки и – образ умильной мордочки котёнка. – Остальные приходят, чтобы рассказать новое или больные. Место лечит. Меня вылечило. Мне теперь легко с тобой говорить – я совсем не устаю и слова получаются точнее на вашем языке. А ещё я лучше стала видеть цвета. Раньше они неяркие были.

Она снова замолчала, думая о чём-то своём, а затем продолжила:

– Тебе тоже в Место надо. Я вижу, что у тебя очень болит голова и у тебя нет глаза.

– Надо, кто спорит? Вот только никто меня туда не пустит.

– Ты прав. Волки не пустят. Они и своего человека еле терпят. Они не любят его и не верят ему, но он им полезный. Человек спасает других разумных от людей – так они сказали. Обман…

– Да! – встрепенулся я. – А как ты сюда попала? Отвлеклись мы с тобой…

– Просто. Когда начала ходить – пришёл человек и сказал, что ты меня ждёшь далеко. Надо ехать. – картинка старой, неожиданно неприятно пахнущей, ВАЗовской четвёрки. – Я знала, что ты живой, поэтому согласилась. А потом я выпила воды и уснула… Проснулась в клетке. Дальше ты знаешь…

– И вариантов нет, почему с тобой так поступили?

– Я знаю почему. На меня выменяли трёх волчат. Мне они – физиономии уже знакомых дворняжек, – рассказали. Человек с волосатым лицом и старыми глазами верит в Великого Волка, хочет дружить с волками, помогает волкам. Доберман ему ни к чему. Потому и привёз меня сюда, чтобы обменять. Говорил, что ты здесь. Обманул.

– Меня он тоже обманул. Сказал, что ты умерла, – в глазу предательски собирались, готовясь начать свой грустный путь, слёзы. – Сволочь он. Знаешь, Зюзя, у меня вот просто руки зачесались вернуться и отомстить этому, как ты говоришь, «с волосатой рожей»!

– Не надо. Они, – снова дворняжки, – передадут другим разумным то, что услышали. И все узнают правду.

– Да сколько там твоих разумных! Вас ведь почти не осталось! Я за весь путь первой тебя увидел!