Зивелеос

— Видите проволочное ограждение? — спросил Тарас Евлампиевич.

Проволоки уже почти не было видно, но она угадывалась между столбами.

— Вижу, только это ограждение даже коз не удержит, если захотят у вас траву пощипать, — саркастически заметил Николай.

— Вы думаете? А что скажете теперь? — спросил Наукин и нажал кнопку на маленьком аппарате, который держал в руке.

Николай пошатнулся от неожиданности. Над головой через всю лесную поляну раскинулся огромный шатёр из голубого света. Он упирался основанием в землю по периметру ограждения. Это было великолепное зрелище, какого Николай никогда не видел. Сияние, как ни странно, не мешало видеть звёзды, а лес осветился так, что каждый листок на деревьях вкруг поляны можно было разглядеть без труда.

— Фантастика, — прошептал Николай.

— И что особенно интересно, — будто выступая в роли экскурсовода, сказал обрадованный произведенным впечатлением Тарас Евлампиевич, — этот шатёр не позволяет никому проникнуть к нам ни с какой стороны, если мы того не желаем. Ни зверь, ни птица, ни человек сюда не проникнут без моего ведома.

Потрясённый до глубины души, Николай не мог отказаться участвовать в эксперименте. После нескольких дней тренировок, для осуществления которых он взял в редакции недельный отпуск за свой счёт, Самолётов надел костюм и впервые поднялся в воздух на этой поляне. Риска почти не было. Невидимый шатёр далеко не выпускал. Научившись управлять своим полётом в любом направлении, изменяя по желанию скорость, выделывая невообразимые кульбиты в воздухе, Николай понял, что научился летать, и был счастлив. К этому времени, подолгу засиживаясь за столом после тренировок, великолепная троица двух учёных (Маша тоже имела учёную степень кандидата наук) и журналиста разработали примерный план действий на первое время.

В соответствии с этим планом и действовал Николай, внося свои дополнения, которые, впрочем, были предусмотрены в рамках «действий по обстоятельствам».

Сейчас Николай летел к Иволгиной Тане. Ей нужна была помощь. Он был, как всегда, в восторге от самого полёта. Осенняя земля с высоты при заходящем солнце выглядела прекрасной. А с земли люди могли видеть проносящееся над ними белое облачко в виде кокона гигантской бабочки. Но мало кто обращает внимание на летящие быстро облака.

Таня, Танечка, Танюша

Николай подлетел к дому Иволгиной на Кутузовском проспекте и опустился на балкон. Дверь в комнату была открыта, но там слышались голоса. У Тани были гости. На город опускались сумерки. Солнце заходило с противоположной стороны дома. Николая не было видно. Он прислушался к разговору. Гости собирались уходить. Судя по голосам, это были такие же молодые девушки, как и Татьяна. Прощаясь, они успокаивали подругу и обещали все быть на суде.

Николай волновался. Необъяснимая сила заставила его лететь к той, кого он спас несколько дней назад. Вчера он встретился с нею под своим настоящим именем. Сегодня ему очень хотелось быть снова Николаем, но абсолютно очевидно было, что возле дома стоят наблюдатели в ожидании появления у Тани Зивелеоса. А появись он как журналист, его бы тут же засекли с непредсказуемыми последствиями. Утренний номер своей газеты с материалами о детской республике и нападением на его квартиру Николай прочитал с удовольствием. Но это подсказало ему, что появление его в нормальном обличии журналиста теперь крайне опасно и потому может ожидаться нескоро. Ускользнуть от майора Скорикова удалось случайно. Понятно, что Самолётова ожидают по месту его командировки. Наверняка оттуда уже звонили с сообщением о том, что журналист у детей не появлялся, что вызовет у сил безопасности дополнительные подозрения. Стало быть, начнут интенсивные поиски в Москве.

Таня вышла провожать подруг. Убрав окружавшее его белое облако, Зивелеос вошёл в комнату. В ней было всё типично для аккуратной девушки, с трудом выходящей из детства. На застеленной розовым одеялом деревянной кровати сидела, распустив широкое платье, большая красивая кукла. Волосы заплетены в две косички, щёки нарумянены, голубые глаза широко раскрыты, глядя в изумлении на странного человека. На верхней крышке пианино вокруг игрушечного столика собралась целая группа странных человечков и маленьких кукол. Рядом возвышалось трюмо, тумбочка которого вполне естественно была заполнена косметикой, несколькими расчёсками, феном.

Николай продолжал рассматривать комнату. Внимание привлекло неожиданное. Над письменным столом на стене висела, прилепленная скотчем фотография Зивелеоса в воздухе, которую сделал Олег Пригоров во время спасения Татьяны. Её не было в газете. Значит, Олег принёс снимок специально для Тани.

Глядя на фотографию, стало смешно. Почему-то ни ему, ни Маше или Тарасу Евлампиевичу не пришло в голову сфотографировать Николая в полёте. Так все увлечены были самим процессом эксперимента, что о рекламе и не подумали. Размышления Николая прервались голосом:

— Здравствуйте. Ну, наконец-то вы здесь.

Николай резко обернулся и приложил палец к губам. Он не хотел, чтобы она произносила имя Зивелеос.