Злачные преступления

— Хэнк, послушай…

— Нет, это ты послушай. Одри просто завидует нашей девочке. Хизер бывает хороша в математике и других науках. Зато Грир, да будет тебе известно, с восьми лет пишет рассказы. Она прекрасно владеет языками и, ко всему прочему, занимается спортом. Грир широко эрудированна, и все это знают. Хизер и Грир не ровня. Соревнование с Грир закончится для Хизер полным поражением.

— Конечно, — примирительно ответила я, — но ты ведь знаешь, что родители всегда защищают своих детей. К тому же вчера выдался не лучший вечер.

Хэнк закрутил кофе в чашке и внимательно посмотрел на меня своими холодными голубыми глазами.

— Вот объясни мне. Сначала я узнаю, что нужно платить девять тысяч долларов в год, а затем ты рассказываешь, как нашла мертвого парня после обеда у директора. Господи боже!

— Нас слышит падре Олсен, — пробормотала я.

Хэнк выставил вперед нижнюю челюсть. Он буквально выплевывал слова.

— Во все времена школы старались избегать скандалов. Дети ведь оканчивают старшие классы, пишут заявления о поступлении в колледж, все для того чтобы получить образование. И с какой стати Одри Куперсмит, — по мере того как Хэнк повышал голос, глаза его сверкали все сильнее, — которая и в жизни-то ничего не достигла, будет судить нашу дочь? Грир заняла пятое место штата на национальных соревнованиях по французскому. Она сочиняет стихи… выступала на литературной конференции и училась на писательском отделении Гарварда.

— Грир замечательная, замечательная, — соврала я. — Все так считают.

Король мелких людишек хрюкнул, развернулся на пятках и удалился прочь в крайнем раздражении.

Самым странным последствием вспышки Одри стало то, что через десять минут после инцидента Кэролайн резко поменяла свое отношение ко мне. Если быть точнее, к моему пирогу. Видимо, она решила показать, что снобизм ей на самом деле не свойственен. Прежде чем последние из гостей покинули церковь, она подошла ко мне и известила о том, что поменяла решение. Какие мысли побудили ее к этому?

— Конечно, мы будем рады продавать сливовый пирог в нашем кафе. Он был действительно вкусным и несомненно должен понравиться клиентам. Как насчет того, чтобы начать с шести пирогов в неделю? — спросила Кэролайн.

— Было бы замечательно, — кротко ответила я.

От неожиданного продвижения кампании с пирогом, меня охватило чувство радости. И я даже сказала отцу Олсену, что займусь грядущим собранием, если мне оплатят труды и расходы на продукты. Падре задумчиво погладил бороду и пробормотал, что попытается связаться с епархией. Собрание должно было состояться в пятницу, и, как гласили анонсы, приглашенные должны были обсуждать вопросы веры и покаяния. Разве мне не полагалось воздаяние за труды? Я невинно посмотрела на падре. Может, обойдемся хлебом и водой? Затем я успокоила священника, сказав, что без проблем смогу обеспечить всех покаянными кушаньями. У меня даже имелся рецепт с подходящим названием, он назывался «Пирог прощения и примирения».

Когда мы с Арчем приехали домой, Джулиан сидел на кухне, попивая собственный вариант «облегченного кофе». В чашку горячего молока он добавлял чайную ложку эспрессо. Увидев нас, Джулиан рассказал, что вызвал на завтра стекольщика.

А затем заявил, что у него нет никого настроения выполнять домашнюю работу, поэтому он мог бы помочь мне в приготовлении choucroute garnie для ланча фанатов «Бронкос». По словам Джулиана, мне звонили шесть раз. Двое бросили трубку, а четверо оставили сообщения. В итоге меня ожидали одно сообщение от директора, одно от Шульца, одно от Одри Куперсмит и последнее от бывшего мужа, взбесившегося по очередному поводу.

В целом ничего неожиданного. Но кто же бросал трубку?

— Эти неизвестные, бросавшие трубку, сказали хоть что-нибудь?

Джулиан оперся на спинку кухонного стула.

— Ничего, я только говорил «Алло! Алло! Это фирма „Голдилокс кейтеринг“, с кем я разговариваю?» В трубке было слышно чье-то дыхание, а потом трубку положили.

Мне показалось, что воздух в комнате стал на несколько градусов холоднее. Неужели это был шутник, бросивший камень в окно? А если бы трубку взял Арч? Кого так сильно интересовал наш дом? Лучше всего было бы рассказать обо всем Шульцу. Но перед этим мне нужно было позвонить еще кое-кому.

Я потянулась за телефоном. После четырех гудков мой бывший все-таки взял трубку. Ровным голосом, который должен был показать, что он выше всяких эмоций, Джерк сообщил, что пытался дозвониться до меня все утро.

— Не ты ли ошивался вчера около нашего дома с камнем в руках? — спросила я.

— Ты что, считаешь меня за сумасшедшего? — ответил он.

Я не собиралась комментировать это заявление, поэтому просто спросила, чего он от меня хотел. Джерк сказал, что в связи с недавно выпавшим снегом решил покататься в эти выходные с Арчем на лыжах. Забрать сына Джерк хотел рано утром в пятницу, на Хэллоуин.