Злая корча. Книга 2

Однако с полынью все оказалось не так просто. Некоторые виды полыни действительно ядовиты, лошади могут и отравиться, странно себя вести, но выздоравливают. А к горькой полыни, из которой приготовляют абсент, лошади относятся, если верить культурологу Филу Бейкеру, как коты к валерьянке: «Путешествуя по отдаленному гористому региону Афганистана, Эрик Ньюби отметил, что его лошади часто останавливались, чтобы поесть полыни, „artemisia absinthium, к корню которой они имели зловещую тягу“. От этого они становились „чрезвычайно резвыми“»[28]. Что касается таврической полыни (на Волге «сысканная» Беллом римская полынь не растет, но растет таврическая), то вопрос тоже не однозначен. Например, массовый падеж лошадей в СССР в 1933–1934 гг. сначала привычно приписали полыни — это казалось логичным, лошади ели сено именно таврической полыни, а ее ядовитость Белл ведь давно доказал. Но в процессе расследования выяснилось, что сведения о полыни «крайне скудны и разноречивы», а «вопрос о ядовитости ее еще нельзя считать решенным, так как сено, от поедания которого был падеж лошадей, по обследованию Института кормов, имело затхлый запах, и в нем были обнаружены плесневые и другие грибы»[29].

С тех пор в СССР пошли споры, продолжающиеся десятилетиями: ядовита таврическая полынь или нет. Апологетом «смертельно ядовитой полыни» выступал профессор Гусынин, который постоянно писал о «большом количестве случаев массовых отравлений» и ссылался при этом на Белла[30], а представители Географического Общества СССР полынь и Гусынина упоминали только со словом «якобы»: «Гусынин считает… у лошадей она якобы вызывает смертельные отравления…»[31]. В нашем контексте рекурсий вершина жанра была достигнута Московским обществом испытателей природы: «Полынь, йовшан (аз), ошиндр (ар), авшани (г) (Artemisia taurica), растущая на Северном Кавказе, иногда в сене служила причиной отравления лошадей; вопрос о ее ядовитости окончательно не разрешен»[32]. То есть по-прежнему доподлинно не известно, ядовита ли полынь для лошадей, за триста лет доказать это так и не удалось, но лошади ей травились точно (отсылка к Беллу).

Что касается гипотезы самого Белла (точнее, коллективной гипотезы участников похода), то стоит отметить такой момент: Белл принял таврическую (крымскую) полынь за римскую (понтийскую), из которой позже как раз и будут перегонять (или настаивать) абсент (наравне с горькой полынью). А сейчас ее эссенцию добавляют в кампари и вермут (собственно, вермут с немецкого — буквально и есть полынь). И римскую полынь никто ядовитой не считал. Почему участникам похода именно эта трава вообще пришла в голову? Почему, например, не желуди? Выглядело бы даже логичней: околевших лошадей нашли в дубовом лесу, а желуди для лошадей осенью ядовиты в больших количествах.

Но оставим злосчастную полынь; если даже когда-нибудь выяснится, что она при каких-то условиях может быть токсичной (например, поражаться эндофитами), то к массовой смертности лошадей в походе Петра она все равно отношения не имеет. Несмотря на то, что войско более не становилось в тех местах, где росла полынь, лошади продолжали погибать в еще больших количествах. Брикнер упоминает, что из письма Петра к сенату от 16 октября 1722 (Петр пишет задним числом, уже из Астрахани, поход ему пришлось свернуть еще 29 сентября) виден большой падеж лошадей: «лошади падали массами, в одну ночь не менее 1700»[33], но никак это не комментирует. Что сам Петр думал о причине такой гибели лошадей? Как и остальные, винил «травы» (правда, конкретно полынь не называл). Петр писал Сенату 30 августа, что кавалерия «несказанной трудъ въ своемъ марш имла отъ безводицы и худыхъ травъ»[34]. Позже знаменитый русский историк Соловьев ошибется при цитировании письма и перепишет «отъ безводицы и худыхъ переправъ»[35], чем окончательно все запутает (или же существовала копия письма от другого, не расслышавшего слово писаря — неизвестно). Этот казус тоже полторы сотни лет никто не замечает, историки в своих работах и диссертациях по сей день перепечатывают это письмо Петра то с одного источника, то с другого, на разночтение внимания не обращая. Так что же это были за «худые травы» и сколько всего лошадей погибло?