Злая мачеха против!

Жила-была девушка. Милая, в меру симпатичная, не добрая и не злая. Маму ее унесла болезнь. Отец жил в своем горе, и не часто смотрел в сторону дочери. Но однажды ему это надоело. Захотелось жизни. Тепла. Семьи. И отец девушки женился во второй раз. Его избранницей была вдова с двумя дочерями и хорошими рекомендациями. Она знала многое в жизни и в быту, только вот не поладила с падчерицей. Та, выросшая без матери, была словно дикий зверек. Огрызалась, убегала из дома, делала мелкие пакости…

— Пока как-то не слишком похоже на принцессу, — прерывает мой рассказ Арнольд.

— А ты думал, принцессы рождаются с короной на голове? — ехидно спрашиваю его я, — Если хочешь сказку: слушай молча.

— Итак, девочка и мачеха не поладили. И последняя решила воспитать из дикого зверька нечто подобное человеку.

— Интересно как? — снова вклинивается Арнольд.

— Труд делает человека и из обезьяны, — фыркаю я.

Амелия подливает нам всем чаю и благоразумно спрашивает, не проще ли было приручить дикую девушку.

— Возможно и проще и лучше, — говорю я, — Но тогда и сказки бы не было.

— Неужели?

— Конечно. Потому что именно мачеха стала давать девчонке самые сложные задания: от того, чтобы соткать тончающую вуаль, до того, чтобы перебрать все горошинки по размеру.

— А это еще зачем? — чешет голову мой пасынок.

— Развивает ловкость и умение выкрутиться из любой ситуации. К тому же: так веселей. А ты обещал молчать.

— Ладно-ладно! — Арнольд примирительно поднимает руки.

Я продолжаю.

— И именно мачеха дала своей падчерице имя Золушка.

— А почему Золушка?

Это перебила уже Амелия. Демоны! Эти дети выводят меня из себя!

— Золушка потому, что у мачехи и падчерицы на самом деле были очень схожие имена. Но мачехе свое имя нравилось. Делить его она не хотела. Вот и придумала падчерице прозвище, взяв за основу золу, в которой та часто была измазана.

Арнольд и Амелия молчат. Слушают, а я рассказываю дальше:

— У мачехи, как я уже и говорила, были и свои дочери.

— Злые и глупые?

— Арнольд, тебе рот зашить? — приподнимаю я бровь.

— Нет. Просто в сказках — дети мачехи всегда злые и глупые. И еще страшные.

— Ошибаешься, — спокойно отвечаю я, — Дочери как дочери. И их надо было выдать замуж. Поэтому, когда пришло время королевского бала, мачеха не взяла Золушку с собой, чтобы у ее девочек было больше шансов.

— Как прагматично. А где сказка?

Я вздымаю глаза к небу. Ладно, будет им скака!

— Лишь только все, и отец Золушки в том числе, уехали на бал, к девушке прилетела ее фея-крестная. Одним взмахом волшебной палочки, она превратила лохмотья — в платье. Тыкву — в карету. Мышей — в лошадей. Крысу — в кучера. И Золушка отправилась на бал. Конечно же, прекрасный принц той страны увидел ее и сразу влюбился. Только Золушке надо было покинуть бал до полуночи, чтобы волшебство не разрушилось.

— Хм, совсем как у нас, — вздыхает Амелия.

— Да. Как у нас. Ах, знала бы мачеха… Но знала только Золушка. Она и принцу ничего не объяснила, а только убежала с бала в самый его разгар, оставив лишь туфельку. И вот, несчастный принц приказал своим слугам объездить всех девушек королевства, чтобы примерить им туфельку. И та, которой она подойдет — и должна была стать невестой принца.

Амелия хихикнула, а Арнольд задумался от моих слов.

— Странный способ выбрать жену, — сказал он наконец, — Очень большая вероятность, что туфелька подошла бы не той.

— Ну, здесь волноваться не следует, — успокоила его я, — Фея все продумала, и туфелька подошла именно Золушке. Даже при том, что об дочери мачехи тоже ее мерили.

— И чем все закончилось? — спрашивает Амелия.

— Золушка стала принцессой, — отвечаю я.

— А как же мачеха?

Ответить я не успеваю. Меня прерывает шум распахивающейся двери и дикий мужской крик.

— Убью тебя, подонок!!!

Побег Арнольда

Было бы здорово, будь это был один из кредиторов мужа, пришедших за этим мерзавцем. Я бы с удовольствием дала ему адрес муженька, будь он у меня. Но увы, что-то подсказывает мне, что гость пришел не к старшему, а к младшему графу Соцкому.

И правда: уже через секунду на пороге появляется дровосек Олаф наперевес с — сюрприз — топором!

— Доброе утро, Олаф, — говорю я, стараясь звучать как можно более уверенно, — Могу я вам чем-либо помочь?

Рука дровосека поднимается, и он пальцем указывает на Арнольда.

— У моей дочери, моей чудной Гретты, будет ребенок!

— Мои поздравления, — сухо отвечает Арнольд, прежде чем я успеваю пихнуть его ногой под столом.

От слов Арнольда Олаф ревет, словно зверь. Вскидывает топор и кидается на моего пасынка.

И Арнольду не повезло бы, не опрокинь Амелия на Олафа торт, стоящий на столе. Это дает Арнольду время вскочить из-за стола и броситься бежать.

Олаф, теперь более похожий на разъярённый кусок бисквита, кидается за ним.

С той лишь разницей, что обычный бисквитный торт не крушит все подряд на своем пути.