Злая река

— На данный момент, — сказал он, — на отрезок берега Каптивы протяженностью в милю вынесло девяносто девять зеленых кроссовок, в каждой обрубок человеческой ноги, грубо отсеченный выше лодыжки. Вам известны детали — они немногочисленны ввиду того, что предстоит провести еще немало анализов и тестов, — так что не буду на них останавливаться еще раз. Ключевым здесь является тот факт, что обрубки пробыли в воде около двадцати пяти дней. Нам это известно по развитию морских организмов, сопровождавших обрубки. А теперь я хочу обратиться ко всем полицейским начальникам и задать простой вопрос: нет ли у вас каких-либо версий на этот счет? Я дам вам минуту, чтобы вы посовещались с вашими людьми.

Перельман посмотрел на своих лейтенантов:

— Есть предложения?

— Послушайте, — сказал Таун, — может, это какой-то безумный культ? Ну, знаете, вроде того парня из секты, Джима Джонса, или этих ребят из «Небесных врат», которые думали, что попадут на инопланетный корабль[8].

— Мм. Занятно. А ты, Моррис?

— В полном недоумении, но мысль о культе представляется мне не хуже других.

Перельман кивнул.

— А что думаете вы, шеф?

— Понятия не имею, так что остановимся на культе.

Коммандер поднял голову:

— Вы готовы? Заместитель начальника полиции Форт-Майерса?

Заместитель Каспара — чернокожая женщина лет пятидесяти с хвостиком — поднялась со своего места:

— Мы думаем, что эти обрубки — следствие какого-то медицинского эксперимента, возможно, их занесло сюда из Центральной Америки. Я говорю это потому, что обувь, в которой прибило к берегу обрубки, кажется похожей на ту, что носят в больницах медсестры. Но это чистые домыслы.

— Спасибо. Начальник отделения полиции Перельман?

— Мы предполагаем, с той же оговоркой про домыслы, что это какой-то культ конца света. При посвящении в который требуется расстаться с конечностью, и это делает священник или кто-то подобный.

— Спасибо. Специальный агент Пендергаст?

Долгое молчание. Все головы повернулись к человеку, стоящему в конце зала. Он медленно опустил руки и просто ответил:

— Я бы предпочел обойтись без предположений.

— Никто не собирается предъявлять вам претензии, если вы ошибетесь. Просто я этого хочу — предположений.

— Но это то, чего не хочу я, коммандер.

Повисла мертвая тишина, и коммандер закатил глаза:

— Вы имеете право на свое мнение. А теперь я обращаю этот вопрос к себе.

Перельман понял, что коммандер с самого начала вел именно к этому.

— Я бы хотел привлечь ваше внимание к жестокости ампутации, — начал Бо. — К казенной одинаковости обуви. К тому факту, что их прибило к берегу практически одновременно, а значит, они одновременно и были выброшены в океан. — Он помолчал. — Подумайте: какая близлежащая страна способна на такой варварский акт? Какая страна имеет самый большой процент арестованных в мире? Какая страна находится в девяноста милях от наших берегов?

За этим последовала долгая пауза.

— Куба.

Бо сделал еще одну паузу, чтобы до слушателей дошел смысл сказанного.

— У них много тюрем на берегу, а некоторые, вроде Комбинадо-дель-Эсте, принадлежат к самым жестоким в мире, там содержатся политические заключенные, их пытают… и казнят. — Он подался вперед. — Хотя у нас пока нет никаких прямых доказательств, я бы предположил с большой долей вероятности, что так или иначе эти обрубки ног приплыли с Кубы и являются следствием пыток.

Перельман не мог не признать, что версия неплоха. Но уверенность Бо вызывала у него неловкое чувство. Он слишком давно служил в полиции и не доверял версиям, если они не были подкреплены какими-нибудь вещественными доказательствами.

Бо покинул трибуну и направился к ближайшему столу, на котором лежали карты и тома морских исследований, охранявшиеся лейтенантом береговой охраны довольно невзрачной внешности. В зале поднялся гул, и Бо поднял руки: