Злая Русь. Зима 1237 (СИ)

В середине же шестого дня сторожа добралась до Пронска.

Город, меня можно сказать, немного разочаровал. Крепость, возведенная на холме, возвышающимся высоко над рекой, окружена также и глубокими оврагами, но имеет при этом совершенно небольшие размеры. Побольше, конечно, Елецкого детинца — раза в два с половиной, а то и три больше, и состоит из двух разделенных рвом укреплений, одно из которых служит княжьей резиденцией и расположено на дальнем, вытянутом к Прони мысу. Да и стены тут прочные, рубленные тарасами, что внутри забиты землей и камнями, несколько башен, глухих-угловых и проезжих-надвратных… Но на мой взгляд, в крепости не сумеет укрыться даже население обширного посада, раскинувшегося у холма. А посад, кстати, вообще не имеет полноценной стены, разве что кое-где прикрыт слабеньким однодревным частоколом…

Заметно одичав за несколько дней пути по слабозаселенной лесостепной глуши и привыкнув к компании немногословных соратников, да сопутствующей нашей дороге тишине, оказавшись на улицах Пронска я был буквально оглушен его многолюдством! Крики играющих детей, женский смех, смущенные, но в тоже время заинтересованные взгляды, что украдкой бросали на нас встреченные по пути девушки… В какой-то момент мы оказались рядом с торговыми рядами — и на нас буквально обрушился гвалт громко торгующихся людей и крики ярморочных зазывал! А уж от игры балалаек, да гуслей, да чего-то еще незнакомого у меня и вовсе случился культурный шок! Я ведь не слышал музыки с тех самых пор, как оказался в средневековье, и за время пребывания здесь о ее существовании и вовсе забыл (как о чем-то совершенно незначительном и неважном). Теперь же пришла пора мне изумляться — а с изумлением пришло вдруг понимание и того, что даже вот такой вот простой, незамысловатой музыки, мне прежде очень не хватало…

Стража на входе в детинец нас долго не мариновала — достаточно было сказать, что мы от боярина Евпатия Коловрата к княжичу, по его поручению, да что сами мы ратники из Елецкой крепости, так нас сразу и пропустили. Правда, Ждана дружинники провожали напряженными, оценивающими взглядами, явно с желанием познакомиться поподробнее, да поговорить на предмет разбоя на дорогах. Уж больно у бродника вид лихой, звероватый! Такого действительно представишь прежде всего с дубиной на перекрытой бревном дороге, особливо в вечернюю пору… Но «вольный воин» следовал с нами — а потому пропустили его без всяких придирок.

Внутри кольца стен меня ждал сюрприз, на который я, по совести сказать, не думал и рассчитывать — плановая, радиальная застройка детинца! Во сне я этого не увидел — да собственно, во сне вся цитадель была целиком охвачена пламенем… Так вот, для меня это было крайне необычно, так как при всей своей любви к истории я знал только тот факт, что до Петра Первого плановой застройки русских городов не было, улочки могли быть кривыми и петлять в самых замысловатых изгибах. Однако вот же оно! Ровные прямые улицы, тянущиеся к возвышающемуся в середине храму, словно лучи солнца, пересекаются кольцевыми улицами, делящими внутреннюю застройку на кварталы и сужающиеся в центре — очень неожиданное решение! И очень грамотное с точки зрения обороны в случае, если у защитников есть мобильный резерв — он может быстро поспеть от относительно безопасной (от случайной стрелы или дротика) площади у церкви к любому участку стены, где возникла критическая ситуация.

Впрочем, в моем прошлом Пронск это оригинальное решение застройщиков крепости не спасло — монголы просто сожгли цитадель. Хотя любопытный момент — катапульты можно подвести только с западной стороны, куда и ведет главная дорога к детинцу и где есть естественное понижение мыса. А дальность стрельбы катапульт при любых раскладах не превышает двухсот пятидесяти метров… Тут нужно подумать!

Миновав основной кром, мы оказались у перекидного (!) моста, соединяющего оба укрепления и опущенного в текущий момент, где нас ожидал второй короткий досмотр. Удивительно, но немногочисленная стража из личной дружины княжича, состоящая из двух сотен гридей и оставленная князем Всеволодом Михайловичем в Пронске, и здесь особых препятствий чинить нам не пыталась, ровно, как и разоружать нас. Удивляясь и втайне радуясь подобной удаче, мы, наконец, оказались и в самом сердце детинца — княжеской резиденции.

Трехэтажный, с пристроенной башней-смотрильней, украшенный наличниками и опоясанный балконами-гульбищами на уровне второго этажа, княжий терем меня, признаться, впечатлил. Впрочем, рассмотреть его долго и в подробностях у меня не вышло: нас уже ждали, упрежденные стражей. Холопы с почтением приняли лошадей, в то время как княжий тиун пригласил сторожу отобедать с дороги. К князю же в гридницу он позвал только старшего среди нас воина, но Кречет настоял на том, чтобы на переговоры отправился и я.