Злая Русь. Зима 1238 (СИ)

Сегодня наступил уже четвертый день с тех пор, как поганые начали обстрел города, едва ли не наполовину разрушив участок восточной стены — а после внезапно остановив штурм. Это было неожиданно — и одновременно с тем подарило людям надежду, буквально окрылив защитников крепости! Татары отступили в свой лагерь, отвели пороки от стен, основательно занявшись укреплением своей стоянки. Как будто они ожидали нападения! Даже сам князь успел в это поверить — как и в чудесное спасение, связанное со скорой помощью владимирской рати… Но уже на следующий день ворог опять выдвинул вперед осадные орудия и продолжил обстрел — и надежда на скорую помощь великого князя растаяла, словно снег под весенним солнцем.

Третий день запомнился рязанцам безостановочным скрипом тросов камнеметов — и грохотом ударов о городни ледяных глыб, вымоченных в воде чурбанов, массивных каменных валунов, крушащих стены… Татары начали обстрел зажигательными снарядами перед рассветом — и закончили его уже после заката, также горшками с огнесмесью. А попытавшихся было потушить огонь рязанцев, буквально смел ливень стрел, вымоченных в сере и также зажженных! Пламя же потухло ближе к полуночи, оставив в восточной стене крепости брешь в две с половиной сотни шагов… Кроме того, малые камнеметы агарян разбили обламы не только на северном участке укреплений у Исадских ворот, но также и у Ряжских врат, разрушив и надвратную башню.

И теперь все горожане и беженцы понимали, что уже этот день может стать решающим для Рязани…

А потому утро народ встретил у городских соборов — Спасского, Борисо-Глебского, Успенского, а также у малых церквей столицы княжества. Горячо молились матери и жены о своих сыновьях и мужьях — чтобы сохранил их Господь в лютой сече, чтобы даровал победу над нехристями… Ратники также обратились к Небесам с горячей мольбой — и о победе, и о том, чтобы Ангельское воинство помогло им сегодня, как когда-то помогло Владимиру Мономаху в сече с половцами… И, наконец, просили о главном: чтобы выжили их любимые, их семьи — родители, жены, детишки…

Самая сильная молитва — она всегда в миг трудности, в миг опасности, в миг, когда только на Божью помощь и остается уповать… И эта молитва, коли произнесена она сердцем, с горячей верою, всегда укрепляет людей, дает им силы и надежду. Вот и сейчас, когда прозвучали последние слова молебна: «и твое исповедуем предстательство, ныне и присно и во веки веков», и монахи крестным ходом первыми двинулись из Борисо-Глебского собора, торжественно, со всей доступной им силой начав распев двадцать шестого псалма «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся…», лица собравшихся в храме преобразились, просветлели… И одновременно с тем на них отразилось какое-то одухотворенное спокойствие. Дарует ли сегодня Господь победу русичам, или же грехи людские перевесили чашу весов, и ныне Отец Небесный ждет своих многократно оступившихся чад в чертогах горниих, даровав им очистительные скорби — страх так или иначе оставил людей.

Когда же и сам Юрий Ингваревич покинул собор и увидел, как заиграли лучи солнца на деревянном Распятие да иконе Божьей Матери, невольно вспомнил он об Андрее Боголюбском. А именно о том, как после победы над волжскими булгарами увидели великий князь и воинство его, как исходят от иконы Богоматери и Честного Креста Господня огненные лучи, своим светом озарившие русскую рать… Говорят, в тот же день в далеких южных землях базилевс Мануил Комнин победил сарацин — и такое же Небесное знамение явлено было и его войску! С тех пор и ромеи, и русичи особо отмечали этот день, как праздник изнесения честных древ Животворящего Креста Господня… А сейчас правитель Рязани счел для себя увиденное им добрым знамением — и пусть это были не огненные лучи, а лишь игра солнечного света, все же в душе его поселилась уверенность: сегодня они не уступят град агарянам!

Крестный ход монахов потянулся к вставшим подле бреши ратникам — двум с половиной тысячам пеших дружинников под началом воеводы Яромира, построившимся напротив пролома и спокойно ожидающих ворога. Сколько бы не пошло поганых не штурм — их тьма разобьется о стену щитов рязанских витязей! Да осядет на граненых жалах пик и широких наконечниках рогатин, что держат в руках вои первого ряда… А если прорвется ворог — что же, тысяча конных гридей Рязанского князя ожидает лишь сигнала на площади у Борисо-Глебского собора! Есть, кому встретить татар, еще как есть!

Еще одна тысяча конных витязей встала под началом князя Муромского Юрия Давыдовича — этот отряд дружинников ожидает своего часа у Спасского собора. Им вступать в бой, коли ворог прорвется у Исадских врат — там, где татары поначалу разбили обламы, там, где скопилось множество поганых со штурмовыми лестницами…