Злая Русь. Зима 1238 (СИ)

А затем русичей обстреляли также поднявшиеся наверх спешенные татары, заставив дружинников отвлечься от схватки на льду. Но и Володарь не растерялся: приказав отложить луки, он спешно построил ратников «стеной щитов», тут же двинув сотню навстречу ворогу. Пусть и медленно двинулась «черепаха» русичей к татарам, зато неотвратимо, а когда добралась — вмиг распалась стенка из щитов, и вои разъяренными медведями кинулись на поганых!

Немало кипела схватка на льду Прони — но и не очень долго. Решив, что встретились с действительно крупным войском (или сочтя его таковым), джагуны отвели оставшихся нукеров после того, как пал в бою кюган-тысяцкий, а общее число уцелевших татар составило всего треть от общей численности головного отряда. И князь, сразив очередного ворога чеканом, вдруг понял, что рядом противников уже нет — кончились! И что уцелевшие поганые показали спину, спешно покидая поле боя…

Как же радостно забилось его сердце в сей миг!

— Княже, княже!

Михаил Всеволодович, еще толком не успевший насладиться вкусом добытой в тяжкой рубке победы, весь аж сжался, услышав откровенную тревогу в голосе подскакавшего со спины Володаря. А потому сумел выдавить из себя лишь одно слово:

— Что?!

Сотник младшей дружины, только-только покинувший высокий берег Прони вместе с уцелевшими после боя стрелками, да вновь забравшийся на коня, поспешил доложиться князю:

— Мы как только уцелевших поганых с берега сбросили, своих побитых к деревьям оттащили, я на самую высокую-то сосну и забрался — решил посмотреть на реку, есть ли еще поблизости враг. Так вот, княже — есть. Всего в полутора верстах к северу от нас следует по Прони огромная рать, я хвоста даже не разглядел — но по всему видать, тьма это.

У Михаила, только что вышедшего из сечи, в которой он уже и не надеялся уцелеть (а потому возрадовавшегося спасению как никогда сильно!), побелело лицо. Трудно дважды за день себя хоронить! Хриплым от волнения голосом он совершенно бесполезно уточнил:

— Не ошибся?

Сотник отрицательно качнул головой:

— Нет, не мог.

Еще раз посмотрев по сторонам словно бы невидящим взглядом, Михаил попытался принять самое правильное в сложившихся обстоятельствах решение — и, наконец, произнес:

— Время Ратибору мы уже выиграли, теперь отступим к засаде. А ежели ее подготовить пока не успели… Что же, тогда еще раз придется нам задержать поганых!

С этими словами князь развернул жеребца, поймав себя на мысли, что легенды о подвиге царя Леонида раскрывают далеко не все. Нет, был храбрый эллин наверняка героем и конец свой принял с безмерным мужеством… Вот только никто никогда не расскажет, как на самом деле Леониду было в душе страшно и тоскливо обречь себя на верную смерть. За сегодня один раз Михаилу Всеволодовичу это удалось, во второй раз уже не хватило решимости и воли — но тут не все так и однозначно. Может, и действительно нет нужды жертвовать собой и дружинниками прямо сейчас…

Но хватит ли душевных сил, коли все же придется пойти на жертву повторно? И каков будет результат внутренней борьбы в сердце князя в третий раз?!

Распределив людей вдоль удачно растущих едва ли не у самого берега деревьев, я позволил себе немного отдохнуть, пока лучники рассыпали поверху уже собственный, взятый еще из Рязани запасец «чеснока». Полезут сюда татары, когда мы им в спину ударим? А как же. Вот и будем им сюрпризец…

На реке также спешно копошатся дружинники, завершая подготовку будущего костра из телег, да рассыпая за ними «чеснок». Скоро подожгут… Ратибор расположит семь сотен своих дружинников следующим образом: две сотни стрелков расположились на Царевом холме, еще столько же заняли позицию на высоком берегу, на некотором удалении от моих лучников. Три сотни копейщиков воевода разбил на две неравные половины: одну сотню отправил на высокий берег, в помощь нам, а заодно и своим дружинникам (не иначе алаверды за моих стрелков). Оставшиеся же прикрыли перешеек между непроходимой, но расположенной чуть в стороне дубравой и высотой. А вот все десять «скорпионов» Ратибор поднял к себе на курган — что, в принципе, вполне справедливо.

Наконец, после недолгой заминки, запылал и большой костер на реке — теперь уж засада (а точнее заслон с засадой), точно готовы. Князь выиграл нам время — вот только где теперь он сам? Где его дружина?!

Неожиданно для самого себя, боковым зрением я уловил со стороны Рязани какое-то движение. А направив взгляд на север, разглядел вдалеке довольно крупную группу всадников, бодро рысящих по льду Прони в нашу сторону. От неожиданности аж дыхание перехватило, да сердце бешено застучало в груди, разгоняя по жилам кровь — подумалось, что это татары поспели, истребив под корень княжескую дружину. Но нет — вон как солнце искрит на бронях и шеломах! Наши возвращаются — ведь не может же быть, чтобы поганые пустили вперед хасс-гулямов или тургаудов, да без прикрытия многочисленных лучников!

Точно наши!

Глава 21